Так вот! Хап прибыл на Дильмун прямиком из Элама, преодолев значительное расстояние вне видимости берегов. И привёз сразу целую семью из посёлка кузнецов – я встречался с этими людьми, когда мы чуть не целый месяц стояли неподалеку от них в самых верховьях правого притока Карана. В этот раз "братишка", как всегда, доставил им хлебное довольствие, но получить в обмен бронзу не смог. Больше металла у этих людей нет. Его просто перестали привозить. Почему? Можно много чего предположить: места там чужие, мы по ним пешком не хаживали и в местной политике не разбирались. В принципе, теперь это не так уж страшно, потому что доступно железо и даже сталь. Как-нибудь обойдёмся.
Так что главу семьи я сразу пригласил в кузницу, которая, по совместительству, является ещё и плавильней. Человек, всё-таки, работал с металлом – не растеряется у жаркого пламени. Откуда вдруг такая спешка с этим делом? А я полностью переосмыслил кораблестроительную концепцию. И для её изменения необходим несколько иной инструмент.
Староста наш мысли мои одобрил. Да и ребята, что капитанствуют, – тоже. Но при этом я получил дополнительную информацию. Оказывается, этот кузнец – раб. Его продали на оговоренный срок, чтобы отработал полученное их селением зерно. Дети и жена просто последовали за отцом семейства. "Персидский" язык я всё ещё помню – поговорил с человеком и выяснил, что продали его не насильно, а с его собственного согласия: всё равно основной работы больше нет, по мелочам и без него управятся, а пасти коз или ковыряться на огороде душа не лежит. Шумерцы же, которых он не раз уже видел (то есть мы), произвели на него благоприятное впечатление. Вот он и не противился.
Начали с самого начала: намесили глины и налепили тиглей в форме перевёрнутых конусов – как цветочные горшки. С крышками, ясное дело, и по шаблону (чтобы совпадали объёмы). Лепили на гончарном круге – к этому тоже сноровка требуется, но не самая великая. Потом толкли гематит – вот где я пожалел о жерновцах, которых сделал всего одну пару. Уголь тоже толкли до измельчения в пыль. Взвешивание компонентов шихты, тщательное перемешивание, заполнение ими просохших и прошедших обжиг на солнце тиглей. Запуск форсунки и, одна за другой, – плавки. Из примерно сотни килограммов руды вышло больше шестидесяти килограммов стали – я сразу выбрал пропорцию гематита и угля в расчёте на крошечный избыток углерода, как перед этим подобрал практически во время пробных плавок.
Помощничек мой оказался вполне состоявшимся кузнецом – уверенно вытянул бронзовым молотком на бронзовой наковальне круглые слитки в полосы, которые мы прокатали на давно готовых валках, сделанных ещё для формования полос колёсных шин. Но на этот раз катали тоньше. Не к четырём миллиметрам стремились, а к одному, чтобы сделать полотна пил. Давно пора переходить от колотых досок к пилёным. Почему вдруг? Потому что даже у идеально прямых сосен в древесине присутствует свилеватость или косослой, который потом приходится устранять при обстругивании или обтёсывании. То есть и колоть приходится с большим запасом по толщине, и получившуюся на большой длине кривизну выправлять: удалять то, что выставилось за пределы прямой доски или рейки, превращая в щепу и стружку много древесины. Фактически, искусственно делая в наших рейках тот же самый косослой. Идеально прямослойные стволы попадаются крайне редко. Пилёный материал будет ничуть не хуже, зато работы меньше при том же результате. Так что взялись мы за изготовление продольной пилы с косыми зубьями. А для высекания зубьев нужен специальный инструмент. Даже целый комплект оснастки, если быть более точным.