Эти мысли обескуражили. Впервые посмотрела на ситуацию еще и глазами инваргов. И все же оправдать те зверства, которые они творят с «предназначенными» — невинными жертвами что своих, что чужих — не могла.
— Хочешь знать, почему я настолько безжалостен с женщинами? — прервал мои размышления задумчивый голос Алестера. — Ни с кем еще этим не делился. Но впервые хочу, чтобы кто-то меня понял. Можешь считать это моим извинением за то, что произошло вчера. Я и правда заигрался. Оскорбить и унизить тебя в мои планы не входило.
Я недоверчиво скривилась, но кивнула.
— Сомневаюсь, что смогу вас понять до конца, но все-таки готова выслушать.
— Ты права. Вряд ли поймешь, — невесело усмехнулся Алестер. — Начну, пожалуй, с того, что когда был жив мой отец — прошлый глава гнезда Даргонов, к «предназначенным» относились у нас иначе. Их холили и лелеяли. Считали самым ценным достоянием. Чтобы получить доступ к телу кого-то из тех женщин, мужчинам моего гнезда приходилось из кожи вон лезть. Доказывать, что они лучшие. Отец неплохо играл на этом, используя близость с «предназначенными» в качестве поощрения за хорошую службу. Я сам относился к этим женщинам чуть ли не с благоговением. В те моменты, когда удавалось заслужить близость с ними, из кожи вон лез, лишь бы оставить после себя хорошее впечатление. Ведь если понравишься «предназначенной», она может пожелать и уступить тебе просто так. Без повеления лорда. Это тоже не возбранялось, хотя и не разрешалось делать часто. Женщины охотно пользовались своим привилегированным положением. Веревки из нас вили. И что в итоге?! Отец жестоко поплатился за столь трепетное отношение к этим тварям!
О чем он говорит? Я нахмурилась. Но Алестер даже не заметил этого. Настолько погрузился в воспоминания, что казалось, забыл о моем присутствии.
— Знаешь, чему на самом деле учат в пансионе для «предназначенных»? — жестко усмехнулся он, на миг вскидывая на меня глаза и показывая, что вовсе даже не забыл.
Я невольно содрогнулась — столько ненависти в них светилось.
— Каждая из этих девок в один прекрасный момент может всадить тебе нож в спину! Преданы они вовсе не хозяину, а императору. Им с малых лет внушают, что если придется, обязаны исполнить любой его приказ. Полагаешь, та же Агнесса — невинная овечка, которая покорно примет все, что выпадет на ее долю по воле лорда? В какой-то мере, да, примет. Но не потому, что и правда предана мне. По воле императора она обязана оставаться в выбранном для нее гнезде. Быть послушной воле лорда до того момента, пока от нее не потребуют обратного. Так произошло и с той шлюшкой, что была любимицей отца! Ее звали Доротея. Красивая тварь! Черные волосы, зеленые глаза. Фигура, от которой у мужиков сразу слюнки текут. Отец с нее пылинки сдувал и никому не позволял касаться. Оставил только для себя. И как я был поражен и горд, когда такая женщина обратила внимание на меня — вовсе не самого сильного и влиятельного эрта. Она украдкой приходила ко мне, когда отец куда-то отлучался. Мы проводили вместе незабываемые часы. Я был настолько увлечен ею, что совершенно голову потерял. Ровно до того момента, когда эта тварь зарезала моего отца и подкинула мне орудие убийства. Подставила меня. Выставила все так, словно я из ревности решился на самое худшее из возможных злодеяний!