Голова заметалась по диванной подушке, на которую уложил лорд. Он же смаковал мою кожу снова и снова, пробуждая все больший отклик на свои действия. К тому времени как опять переключился на истекающее соками лоно, я уже почти себя не осознавала.
Лежала, бесстыдно раскинув ноги и подаваясь навстречу, прерывисто и рвано дыша. Лишь отстраненно отметила, что тело снова подчиняется. Но и мысли не возникло прекратить то, что происходит.
Я жаждала разрядки! Чувствовала, что если это сладостное напряжение не отпустит, с ума сойду! То, что творили со мной язык, пальцы и губы лорда, было неправильно, недопустимо, возмутительно. Но я не находила в себе силы оттолкнуть и попытаться остановить. Полностью утратила волю.
А потом меня всю сотрясло от невероятно мощной кульминации. Сгусток возбуждения внизу живота словно взорвался, растекаясь по телу сладостными волнами. Одна за другой они сотрясали тело, заставляя разум отключиться. Я будто находилась не здесь, а парила где-то в вышине. Легкая, невесомая, переполняемая невероятно сильными ощущениями.
А вот возвращение было не из приятных. Вернулась способность соображать, и я в полной мере прочувствовала всю мерзость и постыдность ситуации. То, что вела себя как та самая развратница, о которой лорд говорил. Позволяла делать с собой настолько неправильные и возмутительные вещи!
Лежу абсолютно голая, выставив себя на обозрение мужскому взгляду, и даже не пытаюсь прикрыться! Крепко зажмурилась, чтобы хоть так спрятаться от всего этого позора. По-детски, конечно, но ни на что большее сейчас оказалась не способна.
— Знала бы ты, как хочется продолжить! — услышала горячее дыхание Алестера над ухом. — Но ты тогда точно каких-то глупостей наделаешь. С твоей-то правильностью! — в его устах это прозвучало как оскорбление. — Так что буду приручать тебя постепенно, моя сладкая.
Приручать? Говорит обо мне, как о зверьке каком-нибудь! Я возмущенно открыла рот, но вспомнила о том, что инварг лишил меня способности издавать звуки, и лишь поджала губы.
— Странно, но мне даже не слишком хочется причинять тебе боль, — пробормотал он вдруг, убирая с моей щеки влажную прядь волос, выбившуюся из косы. — С тобой и так ощущения на грани. И ты так отвечаешь на мои ласки, что просто с ума сводишь! — шептал он, обдавая горячим дыханием ухо. — Видишь, как я возбужден? — он взял мою руку и прижал к выпуклости на своих штанах. Провел по ней и застонал. Судорожно выдохнул.
Я дернулась, пытаясь высвободиться. Да что же он творит?! Почему просто не отпустит?! Ведь сделал уже со мной все, что хотел, мерзавец! Зачем заставлять меня проходить через новое унижение?!