И правда, пытка! Поскорей бы все это прекратить и забыть, как страшный сон.
Впрочем, сомневаюсь, что Алестер этим удовлетворится. Будет мучить и дальше за то, что отказываюсь дать ему желаемое.
Но наконец, мы оказались в моих покоях. Правда, вместо того чтобы поставить на ноги уже в будуаре и уйти, Алестер прошел в спальню. Бережно уложил на постель.
Прикосновение к шелковым простыням отозвалось вереницей чувственных мурашек. В этот раз я не смогла сдержать стона и обрадовалась тому, что никто, кроме лорда, не слышал позорного звука.
Алестер усмехнулся и склонился надо мной. Его зрачки были расширены, выдавая, что он и сам не остался равнодушен при виде моего возбуждения. Тонкие длинные пальцы лорда стали ослаблять шнуровку корсажа.
Протестующе накрыла их своими.
— Не нужно! Я сама справлюсь, — выдохнула, с отчаянием чувствуя, как предательское тело подается навстречу мужским прикосновениям.
— Ну уж нет! — хищно улыбнулся Даргон. — Не откажу себе хотя бы в этом небольшом удовольствии. Или желаешь остаться в моем подарке на всю ночь?
От одной перспективы я содрогнулась и покорно отвела руки.
Повернув голову в сторону, закусила нижнюю губу. Поскорей бы все закончилось!
Алестер же, как назло, действовал томительно медленно, не забывая ласкать мою кожу. Проклятый развратник! Да что б его Разрушитель поразил темным огнем! Сколько можно надо мной издеваться?!
От платья меня все-таки освободили, выставляя на всеобщее обозрение дрожащее, как в лихорадке, тело. Прозрачное нижнее белье не скрывало ни затвердевших сосков, ни истекающей соками желания плоти.
Алестер скользнул губами по моему животу, опускаясь ниже. Втянул мой запах и прерывисто выдохнул.
— Как же сильно я хочу тебя, девочка! — каким-то грудным низковатым голосом произнес.
Накрыл ртом поверх все еще надетых на мне панталончиков самый чувствительный участок моего тела. Нащупал языком заветный бугорок и чуть поддразнил.
Я протяжно застонала и подалась навстречу, не в силах ничего с собой поделать. Алестер отстранился и стянул с меня нижнее белье. Только вот легче от этого не стало. И так распаленное желанием тело уже не нуждалось в дополнительном источнике возбуждения. Стоило немалых усилий удерживать себя от того, чтобы бесстыдно раздвинуть ноги и самой предложить себя проклятому искусителю.
Ситуацию усугубляло еще и то, что верхняя часть белья все еще оставалась на мне. И грудь словно ласкали чьи-то нежные руки. Стимулируя, распространяя по всему телу сладостные волны.
— Сними с меня и бюстье! — процедила, усилием воли отгоняя накатывающую на разум пелену. — Убери свое проклятое белье!