— Что случилось?
— Маленькая неприятность. Миранна сама Вам расскажет.
Кивнув хозяйке, он отправился наверх. Женщина ждала его в комнате. И стоило ему появиться на пороге, как темные глаза заблестели слезами.
— Вы пришли! — кинулась к нему на шею. Прижалась слишком откровенно, давая почувствовать себя через тонкую ткань платья. По обонянию ударил знакомый приторно пряный аромат жасмина и пудры. Нос засвербело от желания чихнуть. Мягкая грудь терлась о его, колыхаясь от вздохов и всхлипов, а ему вдруг до смерти захотелось не нагнуть Миранну над кроватью, а отодвинуть в сторону.
— Я знала, что Вы придете, — жарко зашептала ему в шею. Бьерн поморщился, — что не оставите свою Миранну.
— Что произошло? — отцепил от себя причитавшую женщину.
Миранна недовольно надула подкрашенные губы. А в голове сразу образ других мелькнул. Свежих, искусанных в порыве страсти. И запах от нее… плоть шевельнулась, напитываясь желанием. Аллелия пахла так… так нежно. Как свежий весенний ветерок, который уже таил в себе зерно обжигающего лета. Бьерн нахмурился сильнее.
— Мне запретили к вам приближаться, мой господин! — Миранна демонстративно скрестила руки под пышным бюстом.
— Кто?
— Ваша жена!
Запретила! Она — запретила! Конь под ним хрипел, высекая подковами искры.
«Ваша жена! — зашипел в ушах голос Миранны. — Налетела на меня демоницей! В лавке белошвейки, представляете?! Покупала там развратный наряд! Наверняка неспроста!»
Он не помнил, как оттолкнул липнувшую к нему девку. Как сбежал вниз и прыгнул в седло. Вихрь взвился на дыбы, прыжком переходя в галоп. Но ударивший в лицо ветер только сильнее разжег занимавшийся в груди жар.
Маленькая лгунья и здесь успела достать его! Сунуть нос в то, что ее вообще не должно касаться! И за каким демоном она потащилась в лавку белошвейки?! Остатки рассудка силились возразить, что он просто ищет повод, что жалобы Миранны всего лишь предлог ворваться в комнату лэрди, схватить за плечи и как следует встряхнуть, отчаянно надеясь, что мозги испарятся из ее головенки, и все станет как было.
Сумерки сгущались все сильнее. До замка ещё больше половины пути, а лошадь уже в мыле. Перевести Вихря на шаг было почти невозможно, и лишь на чистом упрямстве Бьёрн потянул поводья на себя. Животное благодарно вздохнуло и замедлилось.
Плевать, что доберется он к ночи. Лэрди решила, что ей все можно? Так пусть ответит за свои слова, даже если для этого придется вытащить ее из кровати!
Когда показались огни замка, дорога была еле видна. Безлунная, глухая ночь давила, и на горизонте вспыхивала зарница — первая гроза. А деревья только покрылись зелёной дымкой, лес почти голый… Нехорошо…