– Мы не подорвемся в лесу-то на твоей красоте-то? – засомневались братья в адекватности деда, – эстет, твою душу, Богу мать. Небось, у бака на кованом гарпуне ща в судорогах кто-нибудь да крючится? Нам что теперь в лес вообще не ходить? Предупредил бы хоть.
– Дык, а не надо на общий бак зариться, – ответил дед, уже не оправдываясь, – Клептоманы чертовы.
– Сомнения оправданы, – поддержал братьев Кузнец, – не мог лось или там кабан веточку твою задеть?
– У прибывших запах плохой, зверь туда не пойдет. А поскольку относительно свои все здесь, значит там у нас незваные гости. И секретки я так ставил, что без явного интереса они не сработают. Вот еще что, по-хорошему надо уже выдвигаться, а то без вкусного останемся. У нас вон и профессиональная подмога с оружием есть, – кивнул дед в сторону Шерифа.
– Ага, налицо зловещее нарушение закона, гы-гы-гы, – братья традиционно заржали, – придется стрелять, на кону наши жизни!
– Не желаешь развеяться на уникальной охоте? – обратился Кузнец непосредственно к Шерифу, – уверяю, такого опыта у тебя еще не было. А к ружью твоему я тебе специальные патроны дам.
– Ага, дай, в ухе ковырять! – братья успели сходить за монстроидальной винтовкой и тревожными рюкзаками, – это тебе не на сафари в Африке носорогов стрелять. Тут калибры посерьезнее нужны.
После событий вчерашней ночи шериф уже ничему не удивлялся, но с винтовками калибра двенадцать с половиной миллиметров был уже перебор.
– Ну, с хорошими людьми почему не сходить, – ответил Шериф, задумчиво разглядывая увесистый дульный тормоз, – Это чьего производства карамультук?
– Дык инопланетного, вестимо. Шли по лесу, нашли вот, да и заявления о сдаче уже написали. Ща атаку отобьём и тебе обязательно сдадим, – за всех ответил дед, на бегу отдавая Шерифу свой старый вещмешок, – а это чтобы порожним не бегал.
На ходу инструктируя Шерифа о радиомолчании, экстренной связи и поведении на столь необычной охоте, группа углубилась в лес.
Не все заметили, как дед замешкался, подманил Мальца и что-то примотал к нему изолентой.
* * *
Хорошо поздней осенью в лесу. Чуть подморозило, и тонкий, едва заметный парок от натруженных дыханий робко еще только собирается оседать на шарфах, воротниках и усах. Но справедливо это для тех, кому есть чем дышать сквозь усы и шарфы.
Лес гол, светел, и любое движение заметно с большого расстояния, что плохо, когда охотишься ты, и обманчиво хорошо, когда охотятся на тебя. Создается иллюзия того, что в таком лесу к тебе невидимым и бесшумным никто не подберется. Стоит кому-либо замереть, и не заметишь, как прошел мимо либо ты, либо мимо тебя.