— Я же не знала, что ты… — прервала её растерянная мать и не смогла произнести слово, которое комом стояло у неё в горле вот уже два часа. — И что ты теперь ешь?
— Нормальную домашнюю еду, — грубо ответила дочь.
— Сама готовишь, неужели? И вообще ещё летом моя готовка тебя устраивала.
— Не устраивала, но я терпела, а сейчас есть кто-то поважнее моего терпения. А готовит в основном Кейти.
Мать посмотрела на меня с удивлением, и я поспешила спрятать глаза в чашку. Конечно, я готовлю, потому что Аманда терпеть не может плиту. Все её блюда прекрасно бы вписались в меню по сыроедению. У меня, конечно, имелся трёхгодичный кулинарный опыт, который пришлось приобрести после смерти матери, но всё же последний год я штудировала кулинарные сайты один за другим — наверное, с таким же безумством, как сейчас Аманда читала сайты о беременности. Миссис ОʼKоннер взглянула на меня, как мне показалось, немного даже умоляюще и произнесла, обращаясь то ли ко мне, то ли к дочери:
— Так давай съездим в магазин и купим, что надо.
— Мы сами съездим, — ответила Аманда, пока я решала, от кого ждут ответ.
Мать снова отпила какао и поджала губы. Мне её стало немного жаль. Я не понимала, почему Аманда грубит. Когда мы только подъехали к дому и пошли вдоль украшенной светящимися рождественскими леденцами дорожке к парадной двери, на которой висел еловый венок с посеребренными шишками, мне на мгновение показалось, что Аманда сейчас расплачется от счастья или страха, от всех чувств понемногу, наверное. Она специально нацепила куртку, чтобы мать сразу не увидела живот. Кто первый кого обнял, я не поняла, так быстро обе женщины метнулись друг к другу и замерли чуть ли не на полминуты, после чего хозяйка поздоровалась со мной и пригласила в дом.
Мы слишком долго топтались в холле, и миссис ОʼКоннер начала нервничать, не понимая причины нашего промедления. На ногах Аманды были «угги», так что шнурков, с которыми можно провозиться минут пять, не было, поэтому она стянула сапоги и сделала вид, что на куртке заело молнию. Она стояла лицом к двери, спиной к матери. Я повесила в стенной шкаф свою куртку, которую от машины несла в руках, и поставила свои сапоги на полку для обуви.
— Мама, у меня для тебя небольшой сюрприз, — услышала я за спиной голос Аманды и, захлопнув дверцу шкафа, обернулась к ней.
Она уже держала куртку в руках, и никакие складки на тунике не могли скрыть большой живот. Последовала немая театральная сцена. Мать её просто смотрела на живот и бесшумно шевелила губами, пытаясь справиться с шоком и подобрать нужные для ответа слова.