Это всё, что тётя могла сказать мне? Я почувствовала себя обманутой. Разве не полагалось мне узнать все тайны, о которых форкаты могли только догадываться и рассказывать шепотом всякие небылицы? Что происходит, когда мужчина и женщина оказываются в алькове?..
- Всё будет хорошо, - очень неутешительно заверила меня тётя, выводя во двор и усаживая в коляску, крытую тентом. – А вот и мастер Рейнар…
Мой муж в самом деле как раз появился. Он поклонился тётушке и сел рядом со мной. Кучер был мне незнаком, и когда он подхлестнул лошадей, направляя коляску, за нами тронулись двое верховых в камзолах королевской гвардии.
- Его величество поручил сопровождать нас, - пояснил Рейнар, когда я удивленно оглянулась.
- Очень щедро со стороны короля, - сказала я с сомнением, и мой муж еле заметно улыбнулся. – По-моему, его величество относится к вам благосклонно, - добавила я уже тише, чтобы нас не услышали кучер и сопровождающие.
- Всё верно, - подтвердил Рейнар и укрыл меня шерстяным покрывалом, которое до этого лежало в коляске, аккуратно сложенное. – Однажды я вылечил кое-кого, и его величество король до сих пор помнит об этом.
Это было сказано так, что я не осмелилась расспрашивать – кого же пришлось вылечить сартенскому палачу, кто был настолько дорог королю.
Коляска выехала за город, проехала по знакомой мне дороге, и вот уже мы подъезжаем к рябиновому холму.
- Здесь коляску придется оставить, - сказал Рейнар, когда мы остановилась у подножия холма.
Он спрыгнул на землю и помог выбраться мне. Тут же подвели черного коня под дамским седлом, и Рейнар легко усадил меня на коня, перебросив подол моего платья через лошадиный круп, чтобы не зацепился за валежник. Сам он взял коня под уздцы и повел его вверх по склону.
Темнота поглотила коляску и королевских гвардейцев, какое-то время я слышала ржание лошадей и звон конской сбруи, а потом остались лишь прохлада ночного леса и шелест листвы.
Конь ступал почти бесшумно и очень ровно, так что мне не пришлось прилагать особых усилий, чтобы удержаться в седле. А может, в этом была заслуга не коня, а его хозяина, который шел по тропе вверх так уверенно, будто видел в темноте не хуже кошки.
Я с трудом могла разглядеть Рейнара, ведущего коня под уздцы, но зато в моей памяти с необыкновенной ясностью всплыла стычка со Сморретом. Рейнар ударил его. Сильно, жестоко. Да, он может быть жестоким. Со мной Рейнар всегда был нежен, и поэтому я постоянно забываю, что он – палач, убийца. Сегодня за праздничным столом он так сильно сжал мою руку… Но в этом жесте не было жестокости. Ничуть не было. В груди всё сладко затрепетало, когда я вспомнила, как он захватил в плен мою руку. Что это если не волшебство, о котором форкаты рассказывают друг другу шепотом, фантазируя и мечтая?.. И что я почувствую, когда сартенский палач захватит в плен меня?.. Сделав своей…