- Ее задушили лентой, - рассказывал фьер Капрет, уничтожая утиную ножку, тушеную с овощами в красном вине. – Знаете, такие широкие ленты из плотного шелка, которые дамы любят цеплять себе на шляпки?
- Боже мой, - пробормотала тётя, бледнея. – Именно за ними она и вернулась…
- Скорее всего, не за ними, - заявил фьер Капрет, поигрывая бровями. – Скорее всего, её кто-то там ждал.
- Любовник, кто же ещё, - поддакнула Лилиана.
- Не надо об этом, - попросила их тётя.
- Сначала подозревали Мартини, - муж сестры или не услышал тётину просьбу, или намеренно её проигнорировал. – Под пытками он всё отрицал, а потом выяснилось, что в вечер убийства он окучивал другую благородную фьеру…
- Поосторожней в выражениях, фьер, - оборвал его уже дядя. – Не забывайте, что здесь женщины.
- Прошу прощения, - без всякого раскаяния сказал Капрет. – Так вот, у него железное алиби, убийца – точно не он. Вышел из тюрьмы – и помчался, не оглядываясь. Бежал, даже хромая, - он хохотнул, показав длинные желтоватые зубы. – Палач хорошо над ним поработал. Повезло прелюбодею, что нога осталась на месте, да и мордочка у него уже не такая смазливая. Сейчас спрячется в свою родовую деревню, и больше носа в Сартен не покажет.
Я вздрогнула, услышав это. Мне, как наяву, представились темные тюремные казематы, освещенные тусклым светом факелов, крики, стоны… И мастер Рейнар – в маске, которая кажется страшнее самого уродливого лица! Воспоминания о сне, где меня собирались казнить, нахлынули огненной волной. Значит, бывает и так, что наказывают того, кто не совершил никакого преступления… Если бы не подтвердилось алиби фьера Мартини, его бы… запытали до смерти!
Лилиана слушала мужа, кивая и во всем соглашаясь. А я, улучив момент, шепнула тёте:
- Палач пытал этого Мартини?! Как могли допустить такое?
- Но кто-то должен делать и эту работу, - ответила тётя тоже шёпотом, пока фьер Капрет разглагольствовал о неумении королевских дознавателей раскрывать преступления по горячим следам. - Не будет же дознаватель сам пытать преступников? Дознаватель – троюродный брат короля, это работа не для благородных.
- Я не об этом! – я повысила голос, и фьер Капрет быстро и недовольно взглянул в мою сторону. – Не об этом речь, - снова зашептала я. – Как можно пытать невиновного! И ведь это я рассказала о нём. Значит, я тоже виновата, что с ним так жестоко обошлись.
Тетя внимательно посмотрела на меня:
- Конечно, Мартини никого не убивал, дорогая, - сказала она почти сурово, - но и абсолютно невиновным его не назовешь. Он нарушил священные узы брака. Преступление против души не менее тяжко, чем преступление против тела. Так что он получил по заслугам. И тебе не надо мучиться. Ты ни в чём не виновата, ты поступила так, как всегда поступают Монжеро.