Он не хочет, чтобы я приходила? Ему неприятно, что я приношу ему угощение? Или… причина в другом?
- Вам не понравился хлеб?
- Нет, всё было очень вкусно, - он накрыл мою руку своей рукой, и опять по телу разлилось благодатное тепло. – Но дорога дальняя, девушке не надо бродить за стенами города в одиночку. Сами видите, что может произойти.
Я отвернулась, скрывая улыбку.
Значит, он беспокоится обо мне. И ему понравилось то, что я готовила. А ведь я готовила с мыслью о нем.
- Сомневаюсь, что мне что-то угрожает, - ответила я небрежно. - Таких негодяев, как Сморрет, больше нет, а он вряд ли осмелится напасть. Особенно после того, как убегал от вас сегодня.
- Кто знает? Негодяев на свете много, форката Виоль. Вы слишком хорошо думаете о людях. Мне не хочется, чтобы вы ошиблись однажды, и чтобы эта ошибка сломала вам жизнь.
- Но я позову на помощь, и вы придете, - попыталась я пошутить.
- Я не всегда бываю дома. Вдруг я вас не услышу?
- Но… сейчас ведь нет казней.
- Сейчас цветут целебные травы. Мне надо собрать их, пока они налились. И кому-нибудь может понадобиться моя помощь. Поэтому я часто отсутствую.
- Я думала, вы просто не желаете меня видеть, - сказала я тихо, почти прошептала.
Рука палача на моей руке дрогнула, а сам он как будто задохнулся, а потом принужденно рассмеялся:
- Вы шутница, форката Виоль. Разве может найтись кто-то, кто не пожелает вас видеть? Что до меня…
Он замолчал, и я посмотрела на него, пытаясь разгадать, о чем он думает. Черная маска в лунном свете показалась мне вовсе не грозной, а печальной. Как бы я хотела снять эту маску, чтобы увидеть выражение лица сартенского палача. Будет ли оно грозным? Или печальным? Или он взглянет на меня с доброй усмешкой? А может… в его взгляде будет страсть?..
Огненная река подхватила меня и понесла – выше каштанов и цветущих рябин, до самых звезд.
- Что до вас?.. – подсказала я шепотом.
- Если бы я знал, что вы придете, - ответил палач очень спокойно, - я встречал бы вас у дверей. У порога, как пёс хозяйку.
Эти слова упали в тишине ночи, и я ощутила себя необыкновенно счастливой. Такой счастливой, что и в самом деле могла бы взлететь до звезд.
Несколько шагов мы прошли молча, но потом на смену восторгу и счастью пришла тревога.
- Мастер Рейнар, - позвала я. - Ваш дом такой уютный и красивый… Откуда у вас хрусталь и серебряная посуда?
- Это подарки, - ответил он.
Поколебавшись, я все-таки спросила о том, что меня мучило:
- Сморрет-младший сказал, что это – подарки влюбленных в вас женщин. И что у вас был роман даже с его матерью.