- Да, мне говорили, - ответила я кротко. – Если с трех раз не отрубить голову…
- Вот именно, - перебил он меня. – Поэтому я хочу, чтобы завтра вы пошли в мэрию и сказали, что не желаете нашего брака. Причин у вас никто спрашивать не станет.
- И что?
- И никакого брака не будет. Вы выйдете за молодого Сморрета, как и планировали.
- А вы?
- За меня не беспокойтесь, - он усмехнулся, заметно расслабившись.
Наверное, решил, что уже переубедил меня.
- Вас высекут, - сказала я голосом монашки.
- Не смертельно, поверьте мне, форката. Такое бывало и раньше, и я прекрасно всё пережил.
- Раньше? – я вскинула на него глаза, но оставила этот разговор на потом и твёрдо сказала: – Нет, мастер Рейнар. В мэрию я не пойду. Это вопрос справедливости.
- Это вопрос вашего счастья, глупая девчонка! – вдруг вспылил он. – Подумайте о своих детях, если не хотите подумать о себе! Хотя можно и о себе. Вы красивы, молоды, весь мир перед вами. Хотите оказаться запертой в моем доме? Чтобы никто с вами не разговаривал? Не будет больше поездок на пикник, ухаживаний со стороны галантных господ… Не будет ничего, Виоль! Поймите! – он порывисто схватил меня за руку, сжал, царапая мою кожу твердыми мозолями.
От его ладоней горячие волны пробежали по телу, и я поняла, что всё делаю правильно.
– Вы приносите себя в жертву, - продолжал убеждать мастер Рейнар. - Вы даже лица моего не видели, а уже согласились!
- Снимите маску, - попросила я.
Он замолчал на полуслове, словно не веря тому, что услышал.
- Я хочу увидеть ваше лицо. После всего, что произошло, я имею на это право. Вы так не считаете?
Палач отступил от меня, отвернулся, а потом поднял руки к затылку.
Мучительно долго он развязывал кожаные тесемки, помедлил, а потом снял маску и положил ее на стол, но продолжал стоять ко мне спиной.
- Посмотрите на меня, Рейнар, - я впервые назвала его просто по имени. И получилось так легко и естественно, будто я делала это всю жизнь.
Он оглянулся.
Посмотрел через плечо, а потом повернулся ко мне – уже не прячась за свою маску, открывшись передо мной.
Он был гораздо моложе, чем мне казалось. Ему было не больше двадцати пяти лет. А я-то думала, что ему за тридцать.
Я жадно разглядывала тонкие черты, темные миндалевидные глаза, черные брови вразлет – прямые, как крылья парящей птицы.
Точеный нос с крепкими ноздрями, высокие скулы...
Сартенский палач был удивительно красив. Природа щедро одарила этого человека, дав ему помимо прекрасной души прекрасное тело и не менее прекрасное лицо. Что там миндальная красота фьера Сморрета!.. Только сейчас я поняла, что значит настоящая мужская красота.