- Добрый вечер, - произнес палач отрывисто и продолжал, даже не выслушав наших приветствий: – Прошу прощения, фьера Монжеро. Разрешите поговорить с форкатой Монжеро наедине?
Тётя, только что смотревшая на меня с сожалением, теперь кивнула с великолепной невозмутимостью:
- Конечно, мастер. Я рассчитываю на ваше благоразумие, - она кивнула мне и величественно проплыла к выходу, попутно утащив за собой Дебору, которая топталась у порога, разглядывая палача с восторгом и ужасом.
Когда дверь за ними закрылась, палач сделал два шага по направлению ко мне, но остановился, будто налетел на невидимую стену. Я продолжала сидеть в кресле, бессмысленно перелистывая страницы книги, и ждала, пока он заговорит.
- Что же вы натворили, форката? – спросил палач устало, бросив шапку на стол.
- Разве я сказала неправду? – ответила я почти с вызовом.
Мой порыв не произвел на него впечатления.
- Я ценю вашу доброту, но не следовало вредить себе. Несколько ударов кнутом я преспокойно бы пережил, но как мне быть сейчас?
- А что такое? Я смущаю вас в качестве жены?
- А я не смущаю вас в качестве мужа? – произнес он резко, и его глаза сверкнули из-под маски. – Вы добры и отважны, но вы не знаете, на что обрекаете себя.
- Вы такой ужасный человек? – я храбрилась, но заметила, как трясется книга в моих руках и поспешила отложить её, а сама встала, сцепив руки за спиной. – Я не поверю этому. Не поверю ничему плохому о вас.
- А зря, - сказал он. – Возможно, вы не знаете, какая участь ожидает женщин, которые согласились стать женами палачей? Я вам объясню. Гражданства у вас, конечно, никто не отберет, но дети палача лишены гражданства, как и отец. Это значит, что у них не будет никакой защиты. Потому что за убийство негражданина наказывают не по закону, а на усмотрение мэра города. Моего отца убили родственники преступника, которого он казнил, и виновный не понёс наказания. Отделался штрафом. Большим штрафом. Прежний мэр дорого оценил жизнь моего отца. Так дорого, что смог построить себе замок на морском побережье. Чтобы вам было известно, детям палача не позволено ходить в церковь и в школу. Сверстники будут презирать их, дразнить и бросаться камнями. Детям палача один путь – тоже в палачи. Вы знаете, как стать палачом? – он сделал ещё шаг по направлению ко мне и теперь мы стояли друг перед другом на расстоянии вытянутой руки.
Я видела, как порывисто вздымается и опускается его грудь. Он волновался, хотя и пытался это скрыть. Я молчала, не мешая ему выговориться, и он продолжал.
– С десяти лет я помогал отцу – присутствовал на всех казнях, подавал ему меч, мылил веревку, помогал снимать одежду с трупов. Наблюдал за пытками – ведь палачу надо уметь пытать людей. Причинять им боль – дикую, невыносимую, но не убивать, если не было приговора. Лет с тринадцати я начал тренироваться на животных – отрубал головы курам, ягнятам, телятам. Потом в восемнадцать мне разрешили провести первую казнь. Вы знаете, что толпе нет дела, какая казнь у палача по счету – первая или десятая? Бывали случаи, что палача убивали на месте, если у него подводила рука, и он отрубал голову не с первого раза… Вы знаете об этом?