— Скотт… о… Я так близко, не останавливайся. Не останавливайся!
— Никогда, — он стягивает платье вниз, обнажая мою грудь. Опускает голову вниз к соску, посасывая и покусывая набухшую вершинку.
Он вращает бедрами каждый раз, когда погружается в меня, потирая мой клитор своим телом, и это все, что требуется. Я взрываюсь. Разум раскалывается на миллион кусочков, когда удовольствие переполняет меня. Пульсация его члена внутри меня и низкий стон говорят мне, что Скотт достиг своего собственного освобождения. Обычно я проявила бы больше внимания, но он буквально затрахал меня до беспамятства, и я ничего не могу сделать, кроме как лежать здесь и принимать то, что он мне дает.
Он целует мою грудь, шею, подбородок и губы. Поцелуи почти болезненны в своей сладости.
— Я люблю тебя, Мэллори.
Обхватываю его руками и ногами, зарывшись лицом в его шею.
— Я тоже тебя люблю.
Он поднимает меня на руки и несет в спальню.
— А как насчет ужина? Беспорядка...
— Позже, — говорит он, укладывая меня на кровать и толкаясь обратно в меня. На этот раз он занимается со мной любовью медленно и нежно.
— О чем ты думаешь? — спрашивает Скотт.
Я глубже прижимаюсь к нему, наслаждаясь близостью.
— Честно?
— Конечно.
— О такос, — говорю я серьезно, заставляя Скотта расхохотаться. — Умираю с голоду.
— Я позабыл, как голодна моя жена. Лучше покормлю ее, пока она не начала грызть занавески.
Через полчаса мы сидим в постели, голые и поедающие тако. Я быстро проглатываю первую порцию и уже на середине второй замечаю, что Скотт не ест.
— Что? — бормочу я, не переставая жевать. — Я же сказала, что голодна.
— Ничего. Просто наслаждаюсь зрелищем. Не каждый день я ем тако с красивой обнаженной женщиной.
Я смеюсь, бросая в него кусочек салата.
— Лучше быть единственной обнаженной, с кем ты ешь тако.
Скотт наклоняется и откусывает мой тако.
— Это единственный тако, который я хочу.
Качаю головой, закатывая глаза.
— Ты дикарь.
Мы заканчиваем наш постельный пикник тем, что прижимаемся друг к другу, разговаривая обо всем и ни о чем, полностью теряя счет времени. Я зеваю в четвертый раз.
— Ты очень устала. Давай немного поспим, — говорит Скотт, протягивая руку, чтобы выключить ночник.
Сажусь и смотрю на своего очень голого, очень сексуального мужа. Ничего так не хочу, как свернуться калачиком в его объятиях и провести с ним всю ночь, но мне кажется, что это плохая идея. Я еще не готова переехать обратно, и ночевки кажутся скользкой дорожкой.
— Мне пора домой...
Скотт хмурится, и его глаза на секунду вспыхивают гневом, прежде чем он берет себя в руки.