Всё это было так странно и дико, в тоже время чертовски современно и цивилизованно. «Это всё шутка, не могу я так вот сидя в чужом доме, в чужом кресле обсуждать с чужим человеком трехнедельный роман, верней пятисот четырехчасовой. Это всё плохая шутка, завтра они над этим всем посмеются и больше никогда не увидятся». Кира вертела в руках бокал с бренди, словно напиток мог подсказать ей выход, Саврасов все ещё разглядывал ее, но уже не так пристально.
— Совсем забыла, вам придется научиться танцевать?
— Не понял?
— А что не понятного, я не могу заводить «роман» с человеком, которые не умеет танцевать.
— Это, что ваш критерий отбора любовников?
— Да.
— И что я должен танцевать?
— Хотя бы вальс и танго, я не прошу всю программу спортивных бальных танцев, но эти обязательно.
— Значит с меня прекращение гона Ильина, платежка и танцы, а с вас пятьсот четыре часа для меня. Сделка состоялась?
— Состоялась.
«Состоялась? Нет, это всё шутка, плохая затянувшаяся шутка. Завтра на свежую голову, это будет даже забавно». Кира выпила свой бокал бренди и поставила его на стол.
Она всё бежала за ним и кричала «Ну возьмите меня, ну возьмите», одна комната сменялась другой, а она всё никак не могла его догнать, потом она бежала по зданию министерства, выбежала в холл и …
Будильник заставил проснуться и Кира не успела увидеть, что она сделала с пойманным в министерском холле Саврасовым. Часы показывали шесть утра, вставать совершенно не хотелось, но Холодкова заставила себя подняться. Комната была чужой, всё вокруг было чужим, в чужом кресле лежали ее костюм и сумка, в чужой ванной она привела себя в порядок, чужие полотенца, чужой халат. Кира с неохотой вспомнила результат вчерашнего вечера, и все это не показалось забавным. Оставалось надеяться только на то, что Саврасов окажется «хорошим папой». Костюм был совершенно чистым, ни следа вчерашних баталий, чего нельзя было сказать о лице Киры, синяк на скуле был виден и побаливал. Кира вышла в коридор, и опять ей предстояло вспоминать, как она попала в эту комнату. «Схему бы, что ли сделал, как в отелях и крестиком бы отметил место моего нахождения».
Запах кофе обнадеживал, значит с памятью у нее все нормально.
— Доброе утро.
— Доброе утро, Кира. Я вас разбудил?
— Нет, будильник.
— Вы всегда так рано встаете?
— Приходится, а так я сова. А вы?
— И мне приходится.
«Ага, пришлось, я всё ночь промаялся от сознания собственной добродетели, круги в коридоре наматывал, всё выискивал повод зайти. Потом он мучил себя вопросом, вспомнит ли она о сделке с утра. Ильина всё равно надо оставлять в покое, независимо от того вспомнит или нет».