Рассвет твоей нежности (Майер) - страница 125

— Ты не посмеешь, — неуверенно выдавила она.

— Даже не поморщусь, когда передам ему файлы. — уверено сообщил я абсолютно не лукавя. Цветков ко мне придет по другому вопросу, но если эта гадина не подпишет документы, я передам ему всю информацию, что удалось найти. — У тебя есть тридцать минут, чтобы передумать. — Лариса понимала, что бывший депутат ее не пожалеет, если выяснит, кто стоял за аферой, которая довела его сына до самоубийства.

— Это грабеж!

— Это вы с мужем ограбили моего отца! — повысил я голос.

— Дай мне хотя бы несколько дней, чтобы подумать.

— Моя служба безопасности не позволит тебе меня убить. Тридцать минут Лариса.

— Да как мы будем жить?!

— Меня это мало интересует, — равнодушно ответил. — Я не прошу лишнего, только возвращаю свое.

— Я не подпишу эти документы! — пожал плечами и развел руки на столе, переубеждать ее не собирался.

Она не уходила. Препиралась, пыталась угрожать, но постоянно посматривала на часы. Ее истерика разбивалась о мое каменное спокойствие. Когда время приближалось к заветной отметке, Лариса стала дергаться.

— Андрей Андреевич, к вам Цветков Константин Юрьевич, — голос Лидии раздался в кабинете. Лариса подскочила со стула.

— Ты не посмеешь!

— Можешь остаться и понаблюдать. — я протянул руку к селектору, но прежде чем нажать, услышал истеричное:

— Давай, давай я подпишу. — утирая с лица пот она подошла к столу. — Ты еще пожалеешь об этом!..

Эпилог 2

Таня

12 месяцев спустя

— Андрей звонил, пока ты спала, — сообщила мне свекровь. — Спрашивал, как ты себя чувствуешь, — хохотнула она, увидев мою реакцию. Я закатила глаза к небу. С тех пор, как Андрей узнал о моей беременности, слетел с катушек.

С ума сходить он стал не сразу, сначала все было хорошо. Врач нас успокоил, сообщил, что ребенок развивается нормально. Но потом настал период, который я назвала «слезы без причины». Я плакала от переизбытка чувств. Чаще от радости, но иногда меня прорывало, стоило посмотреть какую-нибудь программу. Муж запретил включать в доме телевизоры. Конечно, его никто слушать не стал. Я порой жалела, что сообщила ему о своей беременности. Надо было скрывать до самых родов.

Позже у меня начался токсикоз. Видя каждое утро мои мучения, Андрей оставался дома. Нам с трудом удалось уговорить его вернуться к делам. С Максом мне некогда было обращать внимание на свое состояние, зато теперь я переносила мучения за двоих детей сразу.

Был еще период — «хочу то, не знаю что». Я могла часами думать, что я хочу поесть. Стоило приготовить, аппетит пропадал или я желала уже чего-то другого. Иногда спасал ресторан, а иногда я ложилась спать голодной. Вот так капризничала и выделывалась наша принцесса в животе. Одно радовало, сладкое я не хотела. Вот совсем. За это я доченьке была очень благодарна, лишних килограмм к моментам родов набрала не очень много.