Виталий поехал к нему в офис и пропал. Его нашли на паркинге избитым и повешенным, но заключение экспертов гласило, что это самоубийство. Записи с камер кто-то стер, уволили охранников, на этом расследование закончилось. Когда я попыталась оспорить экспертизу, дать этому делу огласку, мне тут же закрыли рот и недвусмысленно дали понять, что случится с моим сыном, если я и дальше буду столь разговорчива и деятельна. Взамен обещали простить долги, но через месяц они пришли снова…
Теперь я понимаю, не сумев выбить из Виталия всю сумму, они его убрали и занялись мной. В отличие от моего мужа у меня было что терять. Виталий боялся только за свою жизнь, но его окружение внушало ложное чувство защищенности. Ему бесполезно было угрожать смертью моего сына, а я готова умереть, лишь бы спасти ребенка. Я удобная цель для шантажа, поэтому теперь они давили на меня. Вот только не учли одного, в отличие от моего мужа у меня не было ни связей, ни возможностей достать такие деньги. Сумма долга была баснословной. Ни один банк не даст мне кредит на такую сумму. В наследство мне ничего не осталось. Дом был заложен и перезаложен, скоро он уйдет с молотка. На счетах денег давно не водилось. Все более-менее ценное я старалась продать, чтобы набрать хотя бы десятую часть долга и отсрочить платеж, но такой расклад «коллекторов» не устраивал, нужна была вся сумма.
Друзья оказались мнимыми, отвернулись сразу, как только мы похоронили Виталия. Слухи о долгах тут же расползлись среди знакомых. Его родители помогать нам не собирались. Во-первых, они всегда знали, что внук не их, а во-вторых, сразу же после смерти сына, они продали дом и уехали жить в другую страну, будто знали о грядущих проблемах. Они даже не дождались сорокадневных поминок.
Несколько лет назад, когда наше финансовое положение не было таким плачевным, я помогла маме продать старую квартиру, добавила недостающую сумму и приобрела им жилье ближе к центру города. Можно было бы попросить продать жилье, но я даже заикнуться стеснялась. Где мы после этого будем жить?
С моей стороны было бы очень подло сейчас просить их оказаться на улице, да и не решит это проблему, и даже не отсрочит. Нужна вся сумма. Если Бессонов откажет, придется поговорить с мамой.
Или признаться Артуру…
Мама находилась на работе, Ванька на учебе, поэтому Леву пришлось оставить у школьной приятельницы. Вика знала, что у меня неприятности, но в детали я ее не посвящала. Она работала в частном садике, где детей можно было оставлять на любое время, главное плати за каждый час пребывания ребенка в заведении. С меня Вика денег не брала, это и спасало. А еще у них есть охрана и сына незнакомцам они не отдадут. Последнее время я даже на минуту старалась не выпускать Леву из поля зрения.