— Ты своим поступком испортила жизни всем нам! — кулак печатался в стену возле моего лица. На пол полетели куски гипсокартона, на месте удара осталась глубокая дыра. — Я ненавидел каждую ночь, что ты проводила в его постели! Ненавидел тебя за то, что ты позволяешь ему к себе прикасаться! — он кричал и крушил стену. — Не могу выбросить из головы, что ты была с другим! — мою одежду засыпало мусором, костяшки Артура были разбиты до крови. Я стояла и не шевелилась. Будто со стороны наблюдала за тем, как он вымещает гнев. Нагота не делала его беззащитным или слабым. Артур смотрелся органично в свое ярости и без одежды.
Сейчас стоило промолчать, хотя с языка так и рвалось, что ты все эти годы не был один. Артур бы и в этом меня обвинил. Не выйди я замуж за другого, он продолжил бы хранить мне верность.
Где-то глубоко в душе я его понимала, Артур был ужасным собственником. Бессонов упивался мыслью, что я только его, что у меня до него никого не было. Он никогда не простит мне другого мужчину.
Выплеснув свою ярость, он отправился в ванную комнату смывать кровь. Стряхнув с себя пыль, я решила быстро убраться. Скоро вернется Лева, не нужно, чтобы он застал этот погром. Надо еще придумать объяснение, появлению дыры в стене.
Оставшееся время, до приезда сына мы вели себя так, словно ничего не произошло. Не было жаркого секса у стены, не было всплеска эмоций и моего откровения тоже не было. Я занялась приготовлением ужина, а Артур погрузился в работу. Руку он обработал себе сам, я видела, но не вмешивалась. Мы после моего признания, вновь отдалились друг от друга. Я старалась не показывать, что меня его холодное безразличие невозможно ранит. Делала шаг ему навстречу, а он удалялся на два шага назад. Я должна смириться, что у нас нет будущего. А как нам существовать дальше, я пока не представляла.
Шах завел Леву в дом, кинул взгляд на дыру, но ничего не сказал. Сын, увидев новый дизайн стены в коридоре, удивлено присвистнул. Заметив разбитые костяшки пальцев, Марат понял, что произошло.
— Хотел прибить картину, а стена обвалилась, — прозвучало объяснение для сына.
Вечер прошел спокойно, мы просто не общались. Я рано легла спать. Утром встала и занялась домашними делами. Мы с Артуром напоминали жильцов коммунальной квартиры. Не заходили на территорию друг друга, а в кухне, ванной и комнате сына, старались не пересекаться. Исключением становились лишь общие обеды.
Закрывшись в гостиной, Артур попросил Леву ему не мешать. Я слышала, что он с кем-то говорит по телефону. Пыталась не поддаваться ревности, но она грызла меня изнутри. Настроение портилось. Старалась не расплакаться при сыне, но украдкой приходилось утирать слезы.