Ехать в кузове предстояло впятером. Сидений в Газели не было, зато имелись подушечки и матрасики. Марков сказал, что он уже так ездил, и, в принципе, это терпимо, но тогда было очень холодно, и они дубели. А теперь, когда жара, главное не задохнуться под брезентом и без кондея. Звучало не особо приятно, но, взглянув на воодушевленное лицо Насти, я решил, что это ерунда. Ведь всё это время мы будем рядом, а под брезентом нужно прятаться только пока выезжаем из города, чтобы не оштрафовали за неправильную транспортировку людей.
Пришла Саша. Обнялась с Настей, поцеловала меня в щёку. Немного постеснялась, но быстро освоилась.
Мы спокойно стояли, болтали, ждали Дятла, который в итоге проспал и без завтрака бабушка его никак не хотела его отпускать, из раскрытых дверей Газели доносилось бодрое: While you're still young. Find your heart and find your song.
И тут вдруг позвонила Нина, сразу же начав наезжать:
— Ты, Горелов, обнаглел? Ты реально туда к ним собрался? А ты в курсе, что так очень подло поступать? Мы с тобой договаривались, что ты меня возьмешь?
— Нин, извини, мне сейчас не очень удобно разговаривать. Я приеду, поговорю с Ярославом.
— Не вздумай даже! Подумает ещё, что я хочу помириться.
— Но ты же хочешь.
— Да, но он не должен этого знать.
— Тогда я не понимаю, чего ты от меня требуешь.
— Ты когда к ним уезжаешь?
— Прямо сейчас.
— Я еду с тобой!
— Нина, нет. Тут незнакомые тебе люди. Это нехорошо, неудобно. И мы уже выезжаем, почти в дороге.
— Я быстро. Вы в каком районе?
— На Первомайской.
— Жди. Я уже еду. Сейчас, только голову помою.
— Нет! — на всю улицу закричал я. — Мы не будем тебя ждать.
— Будете.
— Всё. Пока, — не дожидаясь её угроз, я быстро сбросил вызов.
Дятла по-прежнему не было. На звонки он не отвечал, а из дома, судя по бабушкиным словам, ушел минут двадцать назад. Этого вполне могло хватить, чтобы добраться до места встречи.
Я начал нервничать. Наступившее умиротворение сменилось приступом тревоги.
Ребята не торопили, скорее успокаивали, что «со всеми бывает» и «они всё понимают», но волнение моё носило несколько иной характер.
А что если, обнаружив моё бегство, Гашиш отправился мстить? Если они схватили и увезли Дятла? Теперь, зная их адрес, я бы мог заявиться к ним с полицией. Лишь бы они не стали его бить и у него на нервной почве не случился приступ. Этого я больше всего боялся.
Лучше бы они меня опять забрали. Пусть и побили даже. Дятел частенько заслуживал хорошей порки, но точно не избиения. Он вообще был дохлый и по голове его нельзя было бить. А от хорошего пинка у него вообще все рёбра могли переломаться. Я представил, как он плачет, и сам чуть не разрыдался. А вдруг они его убьют?