— Вряд ли она расскажет. У нас с ней возникли…некие разногласия. Ты ведь знаешь, что её сила вовсе не является магией целителя!
— Но это же не значит, что она не может чему-то научиться. Полноценным целителем она, конечно, не станет. Но для должности помощницы целителя её навыков вполне хватает. Она хорошо знает целебные травы и умеет их применять.
Антэй в свою очередь подался вперед и громким шепотом произнес:
— Я видел как она обнаженной танцует в лунном свете. Что это за ритуалы?
Целитель загадочно улыбнулся:
— Слышал кое-что об этих танцах, но самому видеть не приходилось. Наверняка, захватывающее зрелище. Но лучше не говори Ниаре, что видел её обнаженной. Ей это не понравится.
Как ни странно, разговор с Ризвутом успокоил Антэя, хотя целитель так и не раскрыл тайн Ниары. И в этом был весь Ризвут — ему можно было довериться, открыться и быть уверенным, что услышанное целитель оставит при себе.
Антэй упал на кровать в своей комнате прямо в одежде и задумался. Что-то ворочалось в его голове, какая-то мысль не давала покоя. А значит, нужно ухватить эту мысль и хорошенько её продумать. Маг расслабился, позволяя мыслям в голове, сменять друг друга в произвольном порядке и замер, когда понял что ухватил, поймал. Слова Ризвута о том, что целитель тоже слышал кое-что о танцах под луной, очень уж удачно сплетались со смутными и размытыми воспоминаниями мага. Ведь и он тоже будто слышал эти слова «танцы под луной». И теперь он был уверен, что это не плод его фантазии. Только бы еще суметь вспомнить, что же и когда он слышал или видел. И магия ему поможет.
Он раскинул руки в стороны и отпустил магию. В голове он попытался воссоздать те смутные образы, что всплывали каждый раз при упоминании о танцах в лунном свете. Сначала ничего не происходило, а потом магия закружила вокруг Антэя, пытаясь проникнуть в его сознание и выудить из глубин памяти те размытые воспоминания. Маг почувствовал, что будто проваливается куда-то сквозь время и через несколько мгновений увидел знакомую и родную обстановку.
Детская комната была тесновата для троих сорванцов. Сестрам повезло больше — двум девчонкам проще разместиться в тесноте, чем троим мальчишкам. И если у старших братьев Лаима и Сорга были полноценные кровати, то ему, Антэю, как самому младшему, приходилось спать на сундуке, на который бросили тюфяк и застелили толстым одеялом. Он проснулся от громкого шепота Лаима, который, свесившись со своей кровати, рассказывал Соргу какую-то захватывающую историю. Антэй заворочался, засопел и выхватил несколько фраз брата: