Нет. Ни с кем он её не будет знакомить. Пусть неиспорченное останется неиспорченным…
— Пап!
Настя стояла на пороге его комнаты и чуть хмурилась, глядя на отца.
— Да, котёнок?
Игорь называл так дочку только когда они были наедине. При посторонних она уже смущалась. Взрослела…
— Тебе она понравилась, да?
Он молчал несколько секунд, думая, как ответить.
— Конечно, котёнок. Хорошая девушка.
— Пап! — Настя насупилась сильнее. — Мама… она была бы не против. Она же говорила!
— Я знаю.
— Ну! Так что же ты! Ладно ещё, остальные три, которых я приводила… Они и правда были не очень.
Игорь засмеялся, качая головой.
— Настя… Не надо никого приводить. Я же у тебя взрослый, сам разберусь.
— Знаю я, как ты разберёшься! — она даже ногой топнула. — Работа-дом-работа-дом! Я ещё и тебя потерять не хочу! Отвлекись немножко, ну! Она же тебе понравилась, пап!
— Настя… — он вздохнул, усмехаясь. — Милая ты моя… Ты знаешь, сколько ей лет?
— Не, — дочка помотала головой. — Я знаю только, что она красивая и хорошая. И тебе понравилась.
— Ох, котёнок… Я её старше на две тебя. Двадцать шесть лет разницы — это много.
— Ну и что! Не наоборот же! Наоборот гораздо хуже! Почему Пугачёвой с Галкиным можно, а тебе нет?!
Игорь расхохотался, подошёл к дочери и обнял её.
— Дурында ты…
— Я не дурында! — буркнула она ему в грудь, тяжело и почти по-взрослому вздыхая. — Я просто хочу, чтобы ты был чуть счастливее. Сегодня ты был. И мне это понравилось! И маме, я уверена, тоже.
— Понимаешь, котёнок… Иногда счастье одного означает несчастье другого.
— Не умничай! Я тоже так умею, я всё-таки твоя дочь. Счастье — понятие относительное! И пока ты тут сомневаешься в себе, оно относительно тебя убежит к кому-нибудь другому.
Он фыркнул.
— Пошли ей завтра цветы, — сказала Настя, поднимая голову и глядя своему папе в глаза. — Ты ведь знаешь теперь её адрес. Ну пожалуйста, пап!
— Хорошо, — сдался Игорь. — Пошлю.
— Ура! — завизжала Настя, кидаясь обниматься.
Может, дочь права? Если бы можно было знать заранее…
Закрыв входную дверь, Ксюша какое-то время стояла в прихожей, прижавшись к двери, смотрела в потолок и просто дышала. Возвращаться с небес на землю всегда немного больно, но необходимо…
— Ксюнь, это ты? — из комнаты вышла Инна Васильевна, похожая на привидение в этой своей белой ночнушке в пол. — Ох, боже ты мой. Случилось чего? Ты что-то бледная.
— Нет, — Ксюша улыбнулась, отлипая от двери. — Всё нормально. Так… просто. Задумалась.
— Это о чём же?
— О том, что мне должно чертовски везти в азартных играх, Инна Васильевна. Когда так не везёт в отношениях, хоть где-то это может уравновешиваться? Справедливо, разве нет?