Я, конечно, знала, что выставляться завтра буду е одна, но вот присутствие Грунской даже не предполагала. Помнится, Евгений упоминал, что выставка будет портретной. А Полинка, насколько я помню, больше по абстракционизму, гордо прикрывая свое неумение рисовать, красивым словцом и неразборчивое марание краской на холсте, в которое она, якобы, вкладывала глубокий смысл.
-Рад, что ты вернулась к творчеству, - вернул Иван меня из собственных мыслей, заставив обратить на него внимание. Он кивнул на один из ближайших к себе холстов, отвернутых к стене и, потянувшись, уточнил:
-Можно?..
-Нет! - резко оборвала я его, не желая, чтобы Иван видел картину. мужчина замер, с удивлением на меня посмотрев, так как прежде я не жадничала и всегда показывала ему даже наброски. – Ты хотел чаю, верно? – он кивнул. – Тогда идем на кухню. Как я уе говорила, уже поздно.
Уже на кухне, мужчина меня обошел и по-хозяйски поставил чайник на плиту, что вызвало во мне раздражение. Поразительно. Такое привычно действие, я тысячи раз видела, как Ваня что-то делает на этой кухне, но именно сейчас это вызвало отторжение и даже возмущение.
-Не хозяйничай, пожалуйста. – проворчала я, потеснив его плечом и встав рядом с плитой. – Ты не дома.
-Даш, - замялся мужчина, запустив пятерню в идеально уложенные волосы с идеальной стрижкой. – я как раз хотел об этом поговорить.
-О чайнике? – съязвила я, наблюдая, как мужчина садиться за барную стойку, что у меня служила обеденным местом.
-Нет. – обиделся он. – О нас.
-О чайнике было бы боле логично. Его покупал ты. А «нас» уже месяц как нет.
-Вообще-то я хотел извиниться, – насупился Иван, а я поняла, что сейчас о себя пряо пересиливает. Не привык малыш раскаиваться, так как привык, что его всегда и везде ждут с распростертыми объятиями.
-За что? – поинтересовалась я.
-За то, что вспылил тогда, в кафе. И за те слова, что сказал тебе тогда.
-Серьезно? – прищурилась я, сложив руки на груди, после того как выключила газ. Но разливать чай не торопилась, подозревая, что если дойдет до скандала, я и чашкой с крутым кипятком запустить могу. Лечи его потом, такого несчастного, слушая стенания по поводу его испорченной внешности. Ну, нафиг! – А что изменилось? По-твоему я перестала быть продажной? Как по мне так наоборот, живу же я в своей квартире, - обвела я пространство руками. – Рассказать, как вернула – не поверишь. – издевательски заметила я, широко улыбнувшись.
-Даш, прекрати. – поморщился Ваня. – Я ведь пытаюсь все наладить.
-Наладить что? – разозлилась я. – У нас больше нет отношений, чтобы их налаживать.