Со злости Тимур позвонил Тамаре — раз уж она так рвалась стать частью его жизни, так пусть приходит и становится. И к его удивлению Тамара согласилась помочь.
Они не виделись с ней несколько недель, и хотя Тимур-то был уверен, что это наверняка расставание, Тамара пришла спокойная и сияющая мягким светом рассеянной доброжелательности.
В сдержанном темно-синем платье и со строгим хвостиком, Тамара с улыбкой чмокнула Тимура в щеку, обняла Ингу и его маму и отправилась на кухню, отметая все вздохи о том, что это «неудобно».
— Ты будешь полным идиотом, если не женишься на ней, — прошипела Инга Тимуру на ухо.
— Буду, — искренне согласился он, подхватил Марата и пошел с ним гулять.
Утром он отказался идти с сестрой и мамой на кладбище, потому что не видел в этом никакого смысла, и племянника им тоже не отдал. Они с Маратом пропылесосили все ковры, натерли мельхиоровые столовые приборы до блеска и завалились спать на диване в зале. Нагоняй «за лентяйство» вернувшейся Инги был таким забавным, что немного сгладил возникшее было напряжение. Сейчас, пока женщины накрывали на стол, Тимур посчитал, что они с Маратом могут быть свободны от всей этой суеты.
Осень начиналась плавно и нежно, на улице все еще царило летнее тепло, но ранняя позолота юного сентября уже робко украшала деревья. Марат нетерпеливо подпрыгивал, пытаясь ухватить с низко нависших веток берез желтые листья, но, конечно, ему это не удавалось. Тимур посадил его на плечи, так они и гуляли, пока трижды не позвонила Инга и не обещала его проклясть, если он немедленно не вернет ей ребенка и не вернется сам.
В квартире, тихой и свежей еще полтора часа назад, уже пахло едой, людьми и разговорами.
У мамы уже, конечно, глаза были мокрыми, а завкафедрой и вовсе уткнулась лицом в белоснежный платочек.
В наполненной разными людьми комнате Лиза бросилась в глаза с такой яркостью, словно внутри неё горела лампочка.
Она постриглась и выглядела уставшей. Бледное лицо, тени под глазами, некая замедленность движений.
Ах да, учебный год начался, а вместе с ним и университет с вечными своими проблемами.
Отцовский старинный приятель, Ростистлав, деливший с ним бильярд и покер, что-то вальяжно рассказывал Лизе, а она слушала его внимательно и спокойно. Кузины и кузены, бывшие коллеги и друзья, — некоторые лица Тимур помнил с раннего детства, а некоторые казались ему смазанными пятнами.
Была ли среди них та, что звонила его матери и посылала ей фотографии?
Не выпуская Марата из рук, словно он был плюшевой игрушкой, защищавшей в детстве от подкроватных монстров, Тимур отправился здороваться.