— Твоя сестра Инга всегда обладала удивительно противным характером, — сказала Нинель невозмутимо. — Кофе?
— Судебный иск?
Нинель не отвела от него глаз.
— Прости, я не удержалась от того снимка на кладбища. Ты выглядел таким… лиричным?
— Я хоронил отца.
— Прости.
— Вы действительно много лет фотографировали его без спроса?
Она побарабанила длинными изящными пальцами по столу.
— Это была такая игра. Я фотографировала его и присылала ему снимки, а Руслан кое-что делал для меня. Глупая игра, начавшаяся из-за безумной Лизы, приносила неожиданные плоды, мой мальчик.
— Безумной Лизы?
— Ты с ней довольно близко знаком.
— Что? — тупо переспросил Тимур, пытаясь осмыслить происходящее.
Нинель достала из ящика и кинула на стол пачку фотографий.
Снимки были сделаны недавно, в парке, где Тимур и Лиза целовались.
— Понятно, — сказал он, аккуратно собирая фотографии, — я иду в полицию.
— Сходи, дорогой, — согласилась Нинель легко, — а я отправлю твоей матери еще пару электронных писем.
— Для чего вам это нужно?
— Шантаж?
— Вы фотографировали отца с Лизой и шантажировали его этими снимками?
— С Лизой и всеми другими. Твой отец был неисправимым кобелем. Знал, что все плохо для него закончится, а все равно не мог остановиться.
— А чем это заканчивалось для него?
Нинель снова потянулась и достала из шкафа кипу глянцевых журналов.
— Откровенные фото для журналов. Рекламные фотографии. Даже через объектив он оставался очень харизматичным. Камера любит вас с ним, ваши фотографии всегда отлично продаются.
Тимур быстро скосил глаза на яркие изображения и расхохотался.
Он смеялся громко, долго, почти до слез.
— О, господи, — простонал, — мой отец! Мой пафосный, высокомерный, невыносимый отец… эротические фотки! О, господи. Спасибо вам, Нинель. Мне кажется, у меня не осталось обид к такому человеку. Как рукой сняло. Спасибо. Удачи вам, и всё такое. Был рад вас увидеть снова. Всех вам благ.
Нинель оторопело смотрела на него.
— Моя мать, — сказал Тимур с удовольствием, — человек малоэмоциональный. Она даже на «Титанике» не плачет. Что, вы думаете, она сделает, если вы пришлете ей фотографии Лизы с отцом, а потом и со мной тоже? Упадет в обморок? Проклянет меня? Лишит наследства? Или вы думаете, что я… — он снова засмеялся, и понадобилось немало времени прежде, чем удалось погасить этот смех, — что я тоже буду сниматься в эротике? В рекламе шампуня? Увы, я не создан для подобного. И до тех пор, пока вы держитесь подальше от моей семьи, я не буду обращаться в полицию. Не пишите и не звоните больше моей матери. Уважайте её горе.