У входа в банк было не протолкнуться от разнообразных автомобилей, лавируя между ними, Тимур догнал Лизу только через несколько метров.
— Что вы здесь делаете? — задыхаясь, как будто преодолел не метры, а километры, спросил он.
— Прости, — быстро ответила она, — это так глупо с моей стороны… Я зашла по привычке… Ноги как будто сами. Господи, как всё это нелепо!
— По какой привычке? — не понял Тимур.
Лиза тяжело вздохнула.
Она очень старательно не смотрела ему в лицо, и ситуация становилась всё более неловкой.
— Тебе не надо возвращаться? — спросила Лиза таким голосом, как будто держала на своих плечах всю тяжесть этого мира. — Выпьешь со мной кофе?
Он привел её в самую дешевую столовку из всех, что были в округе. Пластиковый стол казался хлипким и грязным, чай из одноразовых стаканчиков обжигал пальцы. Лиза равнодушно опустилась на дешевый колченогий стул и уставилась на свои руки.
— Говорите, — сказал Тимур, сам не понимая, для чего ему это надо.
Куда разумнее было бы похоронить всю эту историю вместе с отцом.
Она упрямо молчала, не двигаясь и не поднимая глаз.
— Для чего вы все время попадаетесь мне на глаза? — спросил Тимур. — Вы не думали, что это просто… просто свинство какое-то, — в последнюю секунду он вспомнил, что всегда мечтал быть похожим на невозмутимую мать, а не на эмоционального отца. У Тимура было много слов для неё — злобных, жестоких, нецензурных и унизительных, но он решил не использовать их.
Вероятнее всего, что злился он вовсе не на эту безликую мышь, а на того, кто завел себе такую мышь.
Но он столько часов думал о том, что Лиза сказала ему на кладбище («оно не закончилось»), что не мог снова остаться один на один с вопросами, терзавшими его.
— Вы были любовницей моего отца, — сказал Тимур. — Как долго?
Впервые она посмотрела ему прямо в глаза. Ржавые крапинки влажно поблескивали, густо накрашенные ресницы казались неуместными в этой столовке.
— Пятнадцать лет примерно, — хрипло, как будто внезапно простудившись, призналась она.
— Неправда, — быстро сказал Тимур, — этого не может быть.
— Я тоже не могу в это поверить, — беспомощно сказала Лиза. — Я миллиард раз себе говорила, что надо закончить всё это. Он то и дело уходил от меня, а я радовалась, закрывая за ним дверь. Мне казалось, что я стала свободной. Но уже через несколько часов я готова была начать выть…
Слова сыпались из неё, как сухой горох, и Тимур невольно вскинул руку, словно пытаясь защититься. Она правильно поняла этот жест и замолчала.
— Руслан… Твой отец, — поправилась Лиза, — каждый четверг приходил на твои лекции. Он ужасно расстраивался из-за того, что ты так невнятно бормочешь.