Дальнейшее чтение «Культа Юнга» убедило меня в том, что для таких утверждений у Ричарда Нолла имелись более чем веские основания. Осознав, что в стране с необычайно активной академической жизнью, более того, — на базе едва ли не самого академичного из всех университетов мира, живет и действует историк науки, решившийся на столь ответственные заявления относительно Карла Густава Юнга, я, после непродолжительных колебаний, решил с ним связаться. В моем родном отечестве попытка добиться аудиенции у значительно меньших светил науки порой наталкивается на непреодолимые затруднения. Однако в США, по крайней мере, как свидетельствует мой личный опыт, с этим проще. Буквально через несколько дней я получил возможность повидаться с автором «Культа Юнга», просто–таки ошарашившим меня своим радушием и отсутствием даже отдаленных намеков на снобизм, который, как мне казалось накануне встречи, вполне соответствовал бы его престижному положению в научном мире.
Еще одним сюрпризом, преподнесенным мне Ричардом Ноллом, было разрешение перевести и опубликовать не только «Культ Юнга», но и еще более антиюнгианскую работу «Арийский Христос: Тайная жизнь Карла Юнга», вышедшую всего лишь за несколько месяцев до описываемой встречи [141]. Спустя полгода перевод был закончен и в распоряжении русскоязычного читателя оказалось едва ли не первое историкокритическое исследование, посвященное непосредственно Юнгу [30]. Казалось бы: вот и делу венец, вот и сказке конец. Вовсе нет. Книга вызвала весьма сильное неприятие, особенно, разумеется, со стороны людей, до этого преспокойно наслаждавшихся однобокой позитивностью обильно наводнившей наш книжный рынок проюнгианской литературы. В общем–то, было бы странно ожидать от таким образом подготовленного читателя чего–то иного.
Однако в отрицательном восприятии книги, есть, безусловно, и доля моей вины. Во–первых, многие из недовольных указывали на низкое качество перевода. Не буду с ними спорить. Из–за специфических экономических условий перевод делался крайне быстро и в окончательном варианте осталось немало опечаток и стилистических погрешностей. Во–вторых, имело смысл с самого начала предположить, что восприятие этой книги исключительно радужным не могло быть по определению. Ведь «Арийский Христос» писался в крайне полемическом ключе, как ответ на шквал совершенно обскурантистской критики, обрушившейся на Нолла сразу же после выхода «Культа Юнга». Возможно, мне следовало не увлекаться идеей издания «самого нового», а попробовать начать с более ранней, но зато менее эмоциональной работы Нолла.