Навстречу к ней уже спешил… спешила… Лера даже не могла понять, кто это. Такое впечатление, что взяли очень худого некрасивого мужчину и нарядили в женское платье. Выглядело нелепо. И вместе с тем пугающе.
— Ну наконец-то! — Сиплый голос принадлежал как будто мертвецу.
Лера потрясенно застыла, рассматривая… женщину. Все-таки это была ОНА. В длинном алом платье с разрезами спереди и по бокам. При каждом шаге ткань обнажала ее кривые тощие ноги. Лиф состоял из двух перекрещивающихся полос, скрывающих грудь, но обнажающих ребра и живот. Вокруг пупка вилась черная спираль. Женщина была противоестественно худой. Смуглая дряблеющая кожа напоминала папиросную бумагу.
Зато на шее висело массивное ожерелье, от которого повсюду плясали ослепляющие блики. Волосы были уложены в высокую прическу со множеством локонов, что заставляло усомниться в натуральности волос.
Леру так поразила эта женщина, что она не сразу обратила внимание на комнату, в которой оказалась. А следовало бы.
В толстой стене было выбито окно. Без стекла и даже занавесок. В нем виднелся клочок неба. Лера застыла: оно было розовым. С тонкими желтыми полосами. Необычный и пугающий оттенок. Кажется, зря она не поверила Тибертусу. На земле ведь не было такого неба. Совершенно точно не было.
— Почему так долго? Все уже одеты! — Странная мужеподобная женщина буравила ее злым взглядом. Кончик крючковатого носа слегка дрожал.
— В ее капсуле произошел сбой. Она долго приходила в себя после Ледяного Сна.
— Это ты будешь рассказывать принцессе, Рабирий, если мы не успеем вовремя. — Женщина обернулась и кому-то крикнула: — Быстро оденьте ее!
Лера отмерла. Вид разноцветного неба оказался для нее слишком большим потрясением. Самым большим из всего, что случилось. Она не хотела верить словам Гостилия. Он врал. На самом деле — это просто какой-то особый эффект и…
— Чего ты встала?! Или ждешь, что тебя будут обслуживать? — Женщина схватила Леру за подбородок и грубо подняла ее лицо к свету: — Что это с тобой?
— Она… упала. — В голосе названного Рабирием, слышалась издевка.
— Гостилий, похоже, забыл, что прикасаться к рабыням вам позволено только в Домах Похоти. Мне придется об этом сообщить.
— Госпожа Сестия… — Наконец Лера расслышала страх в его голосе.
Он боялся эту женщину. Но и самой Лере было не по себе рядом с ней. Особенно, когда глаза Сестии зажглись похотливым блеском.
— Мы с тобой позже обсудим условия моего молчания. Мне пора готовить рабынь.
Леру аж передернуло от этой сцены. Сумятица в голове превратилась в настоящий шторм из догадок, страхов и вопросов. И в то же время ее пугала собственная почти спокойная реакция на все происходящее.