— Рени, мы должны показать тебя врачу. Обязательно.
— Нет, — она освободилась из его объятий. — Арти, ну хотя бы ты не плачь. Со мной ничего страшного не произошло. Лицо заживет.
— А это? — он глазами показал на ее пижамные штаны. Они были такие нарядные, с мишками и облачками, и на них особенно жутко выглядели кровавые пятна. Рене усмехнулась, вытерла слезы тыльной стороной ладони — казалось, она уже вполне взяла себя в руки:
— Ну ты же не маленький, знаешь, что в первый раз кровь идет.
— Обычно кровь останавливается очень быстро. И ее не должно быть столько. Могут быть разрывы…
— Это тоже пройдет. Все пройдет. Ни одна женщина от такого не умирала.
— Ты могла забеременеть!
— Не могла.
— Черт, с чего ты решила? Сколько их вообще было?
— Всего один, — снова усмехнулась она. — Скажи, мне повезло? Один сознательный насильник. Надел резинку, видишь, какой молодец? Боялся очень, что я на него заявлю. Следов оставлять не хотел, зайчик.
— Так он что, тебя прямо в коридоре на полу? — Артур, казалось, никак не мог воспринять и переварить случившееся.
— Именно так. А что? Не на кровати же этим заниматься.
— Тебе все равно надо пойти в полицию и заявить. Следы — это не только сперма. Я читал. Всегда есть характерные для изнасилования травмы. Синяки, царапины на бедрах, уж не говоря о твоем лице. Рене, нельзя это так оставлять. Мы пойдем в полицию вместе.
— Никуда мы не пойдем! — вскинулась она. — Ты что — спятил? Мне там скажут, что я сама виновата, и так и есть! Я же сама его сюда привела! Откуда я знала, что он меня…?
— Да что ты несешь!? Там тебе не бабки с лавочки, а полицейские! Привела или не привела, он не имел никакого права тебя насиловать! Ты что, совсем не соображаешь?! Ты же несовершеннолетняя!!!
— Это ты ничего не соображаешь! Мне уже 18 лет, дубина! И не пойду я ни в какую чертову полицию! Чтобы на меня потом все пальцем показывали!?
— Как 18?.. А, ну да, ты же на 2 года младше.
— На полтора. Мой внимательный братец.
— И не будь ты такой глупой! Кто на тебя будет показывать пальцем?
— Все будут! Все станут на меня пялиться и говорить за моей спиной: вот идет та самая Рене Браун, которую изнасиловали.
— Дуреха, у нас 87-й год на дворе! Еще скажи, что замуж никто не возьмет…
— Не возьмет! И вообще, отстань. Я не забеременела, меня ничем не заразили, а синяки заживут. И не пойду я к врачу, потому что о побоях они обязаны заявлять. Наверное, об изнасилованиях тоже. Не пойду, и не проси.
— Послушай меня, — Артур так же, как вчера Падишах, приподнял ее лицо за подбородок, она хмуро отстранилась. — Рени, я не хочу, чтобы он остался безнаказанным. Одно из двух — или мы сейчас же идем в полицию, или ты говоришь мне, кто такой и где его найти, и я разберусь с ним сам. Выбирай. Я тебе говорю, он не выйдет сухим из воды.