Артур вполне может знать, кто он и где живет. Возможно, пойдет бить ему морду. И еще объяснит, за что. Тогда ей точно несдобровать — припрется с дружками и… Никому она не скажет. У нее одно желание — покончить с этой историей навсегда.
Рене натянула домашние джинсы и футболку, причесала совершенно спутанные волосы, собрала их в хвост и отправилась на кухню.
Артур вернулся через час без ковра, но с сумкой продуктов и с аптечным пакетом.
— Вот, уже лучше выглядишь! Смотри. Этим обрабатывай все внизу, вот, надо спринцевать. Не красней, балда! Это антисептик. И еще он остановит кровь. Если к вечеру не перестанет кровить, придется ехать в больницу. А вот это пей два раза в день. Вот эта штука — для лица. Сначала я тебе лицо сам обработаю. Это тоже для лица, мазать будешь 4 раза в день. Это капать в нос. Это… тоже мазать. Не помню, куда. Прочитаешь аннотацию. Скажи мне — ты будешь все это делать? Или мне надо за тобой следить, как за маленькой?
— Буду, буду, обещаю. Я сделала запеканку с сыром, давай позавтракаем уже?
— Попозже. Сначала я должен заняться твоим лицом. Пойдем в твою комнату, ты ляжешь, и я тебе все сделаю, как надо.
Рене уже не хотелось с ним спорить, она чувствовала себя в безопасности и уже не такой одинокой, ведь есть кто-то, кому она не безразлична. Кто-то, кому есть до нее дело, кто не хочет, чтобы у нее началось воспаление или были шрамы на лице. Она легла на покрывало, закрыла глаза и подставила лицо. Брат осторожно обрабатывал ссадины, даже тихонько дул, чтобы не щипало, и все время бормотал какие-то ласковые, успокаивающие слова, так, что она совсем размякла и опять начала плакать. Он уже безо всякой нежности прикрикнул:
— А ну, прекрати реветь! Я же тебя лечу!
Она тут же фыркнула:
— Я не реву, а плачу! И вообще, иди ты… завтракать.
— Заткнись, — ласково порекомендовал любящий брат и продолжал возиться с ее лицом.
В пятницу Артур куда-то ушел, но постоянно звонил домой и спрашивал, все ли хорошо. Рене успокаивала его. Она поняла, что он тоже боится, как бы не вернулся насильник. Но с чего бы ему возвращаться? Она свернулась на диване под пушистым пледом, налила себе стакан фанты и включила видик. Около одиннадцати опять позвонил Артур и спросил, как она отнесется к тому, что он приедет только утром? Она ответила, что совершенно нормально отнесется, что она не дитя несмышленое и не вляпается ни в какие неприятности. У нее так и чесался язык спросить, где он вознамерился ночевать, но она не отважилась. Она знала, что в клубе у него есть постоянная девушка, а вне клуба — еще пара десятков приблудных. Он изредка приводил их ночевать. Они были разные, никогда не повторялись. А постоянная не приходила, и Рене поняла, что он ездит к ней сам. Может, он сегодня у нее, а может, у кого-то из временных.