К ужину они вернулись в отель. В ресторане Рене невольно высматривала его за одним из соседних столиков, но тщетно — его не было. Она безумно устала, голова шла кругом от свежего воздуха и обилия впечатлений, ноги и бедра ныли, все, чего ей сейчас хотелось — пойти в номер и улечься в пижаме перед телевизором, и так она и поступила. Еще бы сейчас посмотреть какой-нибудь красивый и романтичный фильм. Да, к примеру, «Джен Эйр» — как раз по ситуации. Сиротка — серая, но умная и добрая мышь женит на себе порочного, богатого и роскошного аристократа. Она не выдержала и расхохоталась (благо, никто ее не видел). А по телику показывали «Неприкасаемых» — тоже неплохо.
Но даже захватывающий фильм с целым созвездием красивых мужиков-актеров не отвлек Рене — она снова и снова ловила себя на том, что вспоминает Отто Ромингера, короля, так его, Солнечной системы и сопредельных галактик. Дура, дура, что тут сказать? Уж лучше бы она пускала слюни вот от любого из них — Кевина Костнера или Шона Коннери, да хоть самого Роберта де Ниро — Аль Капоне! Оно куда безопаснее. Рене сильно-сильно потянулась (сиреневая пижамная кофта задралась до груди), сделала звук чуть громче…
В дверь постучали. Рене встрепенулась, по пути в коридор сердце подскочило — а вдруг? Но, конечно, на пороге стоял вовсе не Ромингер, а Максин.
— Что я вижу, — выразительно сказала Макс, входя в номер. — В пижаме? Спать собралась?
— Ну, у меня мышцы болят. Хочешь фанты?
— Плесни, — разрешила Макс, ослепительная в облегающем мини. — Как раз выпью, пока ты оденешься.
— Пока я — что?!
— Некоторые думают, что после тренировки жизни нет. А между тем есть бар, в который все ходят вечером. Я тебя туда отведу, и не отвертишься.
— Макс, я не пойду! Что мне там делать?
— Танцевать, веселиться. Пиво пить.
— Я не люблю пиво!
— Господи, ну закажешь себе компот или молоко, салага. Давай-ка, одевайся.
— У меня нет ничего! Что я — в джинсах пойду?
— Ну не в пижаме же! Ну-ка, показывай, что там у тебя есть из шмоток?
— Смотри.
Макс начала копаться в чемодане Рене и наконец выудила ярко-красный топ с глубоким вырезом и рукавами три четверти.
— То, что доктор прописал! Есть чем накраситься?
— Да, конечно. — Прежде чем Рене успела подумать, она выпалила: — А Отто Ромингер там тоже будет?
— О, нет! — закатив глаза, подруга повалилась в кресло. — Боженька милостивый, ну только не это!!!
— О чем ты?
— Выбрось его из головы. Забудь о нем. Быстро!
— Почему? Из-за Клоэ?
— Причем тут Клоэ!
— Я тебя не понимаю.
Юная надежда швейцарских женских горных лыж вздохнула так тяжело, будто вся тяжесть мира обрушилась на ее хрупкие плечи: