Нетерпеливость сменилась тревогой. Прошло уже достаточно времени, сколько можно омываться? Или Тирайо терпеливо ждет моего появления? А что, если сейчас неожиданно явится какой-нибудь визитер и все мои планы рухнут? Нет, этого допустить нельзя. Я потуже затянула пояс пеньюара, удостоверилась, что плотные кружева скрывают все, что не положено видеть посторонним и выглянула в коридор. Никого. В конце коридора чуть приоткрыта дверь купальни. Ждет, все-таки…
С подносом в руках, на котором стояли два фужера, отправилась в купальню. Придется потчевать снотворным супруга прямо там. Сам виноват.
Еще от дверей я увидела Сандини. Он расслаблено лежал в чаше. Голова чуть откинута назад, кисти покоятся на бортиках. Господин нежится, пока я не нахожу себе места.
Я прошла вглубь и поставила поднос на столик, отодвинув в сторону стопку полотенец. Даже не реагирует на меня. Уснул, что ли? Да, прямо как в анекдоте: разбудите пациента, он должен принять снотворное. Взяв в каждую руку по фужеру, я поднялась по двум ступенькам к чаше и повернулась к Тирайо.
Его широко распахнутые глаза смотрели мимо меня. Рот открыт в беззвучном крике. А из его груди торчал какой-то заостренный предмет, инкрустированный драгоценными камнями. Я даже и не поняла, что это. Очень похоже на зажим для волос, только гораздо крупнее.
В себя меня привел звон разбившихся в дребезги фужеров. Они выскользнули из ослабевших пальцев и их осколки разлетелись по купальне.
Я куталась в плед кем-то заботливым накинутым мне на плечи. В руках держала чашку с теплым чаем, пытаясь согреть ледяные пальцы. Но мелкая противная дрожь так просто не сдавалась. В кабинете Тирайо, несмотря на ночь, было светло. Несколько кристаллов, установленных на стенах, давали чуть голубоватый свет. Может от этого, все происходящее казалось нереальным, ненастоящим. Такое могло присниться в страшном сне, но в реальности этого просто не могло быть.
Молодой мужчина, сидевший, за столом Тирайо читал какие-то документы, а рядом с ним стоял Домиан — секретарь господина Сандини. Особняк был похож на встревоженный улей — чужие люди наполнили коридоры, в воздухе витали незнакомые запахи, а все обитатели дома приходили в себя после случившегося.
— Госпожа Сандини, вы в состоянии продолжить нашу беседу? — мужчина за столом попытался добавить в голос сочувствующие нотки, но ему это плохо удалось. Да и понятно — кому охота ночью разбираться с трупом пусть и знатного жителя Даронга. А потом еще успокаивать домочадцев, бившихся в истерике. По правде сказать, в истерике билась только Уфина, её увели в комнаты для прислуги, а Элевенира приказала напоить её успокоительным. Но и меня прилично потряхивало.