Я же оборонялся молча, давая возможность Мареку выдохнуться. Он достал меня лишь раз. Острие меча вспороло рубашку на груди и задело кожу, отчего ткань почти мгновенно начала пропитываться кровью. Только это ранение позволило приблизиться, перехватить руку Марека, в которой он держал меч.
Идеально заточенное лезвие вошло в плоть легко, почти без сопротивления пробило кости и мышцы, устремляясь к сердцу. Марек захрипел от боли, распахнув глаза, словно в неверии. Подавшись вперед, он сжал ладонью мое плечо. Из раны хлынула кровь, обожгла пальцы и закапала на пол, впитываясь в ковер. Я выдернул меч, оттолкнув Марека. Он рухнул на пол и больше не двигался. Взгляд остекленевших глаз смотрел в пустоту.
Девушка так и сидела у стены, переводя испуганный взгляд с меня на Марека. А когда я двинулся к ней, кажется, окончательно испугалась. Подскочила на ноги и попыталась рвануть прочь. Я в один прыжок, сопровождаемый взмахом крыльев, достиг ее. Схватил за плечо, но ладонь соскользнула. С треском ткани платье окончательно порвалось, теперь обнажая спину до бедер.
– Стоять! – крикнул в раздражении, впрочем, не рассчитывая на успех. Но девушка резко затормозила. Тонкая и худая, со спины она напоминала скорее подростка. – Вернись ко мне.
Прерывисто вздохнув, она развернулась, нервными движениями пытаясь поправить и удержать на себе изорванную форму прислуги. Но ситуацию пока спасали только рукава, не позволяя платью соскользнуть и окончательно обнажить девчонку.
Коридор был плохо освещен, чтобы хорошо рассмотреть ее. Худая, невысокая. Бледная настолько, что казалось, светится в окружающем полумраке. Тяжелые пряди волос частично выпали из прически на тонкие плечи. Я всматривался в ее лицо снова и снова. Тонкие черты, широко распахнутые от страха глаза, почти бесцветные. Она казалась смутно знакомой, но как ни напрягал память, не мог вспомнить, где мы виделись. Наверное, просто зацепился взглядом, когда она прислуживала на приеме.
– Что произошло? Коротко и по существу, – произнес ровно, но строго. Напугаю еще сильней, того и гляди рухнет в обморок.
Тонкие пальчики коснулись губ, спустились к горлу под отрицательный кивок.
– Сорвала голос? – Снова отрицание в ответ. – Немая, – и новый кивок в подтверждение.
Повезло, ничего не скажешь.
– Как же ты общаешься?
Она вытянула одну ладонь, а вторую сложила так, словно держит грифель, и изобразила, будто пишет им по бумаге. От этого движения она все же выпустила платье. Оно чуть сползло, на мгновение обнажив вершины белоснежных грудей. И я принял ее за подростка? Громко вздохнув, она вновь подтянула лиф разорванного платья и опустила голову, смущенно покраснев.