Я делаю частые, короткие вздохи.
Страшусь утонуть в чёрных глазах Зверя. Говорят, что чёрных глаз не бывают. Но у Зверя они настолько тёмные, что непонятно — где кончается зрачок, и где начинается радужка.
Тёмные, беспросветные глаза. Глаза лютого Зверя.
Я гадала, зачем ЕМУ могла понадобиться я — простая учительница из небольшой деревни российской глубинки.
— Давай знакомиться, крошка, — усмехается Зверь.
Губы шевелятся в улыбке. Но глаза остаются такими же бездонными и пугающе холодными.
По спине пробегает цепкий мороз.
— Кто вы?
— А ты не слышала? Зверем меня зовут.
— Так не бывает. У всех есть имя, — еле слышно возражаю я.
— Есть. И у меня было. Наверное, — склоняет голову и проводит по губам языком. — Теперь нет. Зверь я. Точка. А ты нужна мне, Арина Порохова.
— Ошибаетесь. Я не Порохова. Я Попова.
— Не-е-ет, малышка. Я не ошибаюсь. Ты Порохова. По лицу видно и по глазам, что ты дочь Пороха.
Я не знаю, о ком он говорит. Но понимаю, что это грозное прозвище не сулит мне ничего хорошего.
Во рту пересыхает мгновенно. Мне хочется пить…
— Зачем вы меня привели сюда?
Мужчина молчит. Проводит широкой ладонью по коротким чёрным волосам. Бросает фразу, от которой я начинаю дрожать ещё больше.
— Ты родишь мне наследника.
Я открываю рот от изумления. От шока. От неверия в происходящее.
Может быть, он просто сумасшедший? Говорили, что с Калиновской психиатрической больницы сбежал псих. Вдруг и до нашей деревни добрался? Далеко, километров шестьдесят. Но он же зовёт себя Зверем. В нём силы немерено.
Зверь усмехается, словно читает мои мысли.
— Вы шутите.
— Нет, крошка. У меня нет времени шутить. Ты родишь мне наследника.
Я мотаю головой из стороны в сторону. Это сон. Или шутка чья-то.
Я не могу найти причину объяснения тому, что творилось.
Жизнь в деревне была тихой, спокойной. Но в один миг всё изменилось.
Шум моторов. Чужой говор. Дорогие автомобили. Деревенские высыпали все на главную улицу. Такие машины мы только по телевизору видели.
И начался хаос. По домам сразу же двинулись молодчики Зверя. Все как один — крепкие, сбитые, с непроницаемыми лицами. Похожие, как братья.
Меня схватили. Связали. Натянули на голову мешок и заперли в избе, привязав к стулу.
Я сидела очень долго. Ныли запястья и хотелось в туалет. Сначала я звала на помощь, но потом устала кричать. Только слышала, как непривычно тихо было за окном.
Обычно детвора играла, собаки лаяли, цыплята пищали под окном. А сейчас даже малые жёлтенькие присмирели. Не было слышно ни звука. Все замерли в ожидании появления ЕГО.