Пояс на халате моём сам развязывает. С плеч сдёргивает. Толкает в предбанник. Я пятками в доски порога упираюсь.
— Не пойду… Пожалуйста. Лучше убейте! — змеёй изворачиваюсь, чтобы до клинка достать.
Но Ризван быстрее. Резко приближается. Почти лоб в лоб.
— Послушай, Арина! — тихо говорит он. — Тебя сюда парильщицей позвали. Ясно? Вот иди и веником маши усерднее.
Смеюсь. Почти до икоты. Кавказец что-то бормочет себе под нос. Потом резко к кадке с ледяной водой подходит и окатывает меня из ковша.
— Не медли, тебе же хуже будет!
Ризван отирает пот со лба.
— Кто придумал эти адовы бани? — ругается и выходит, запирая меня.
Мечусь к двери и стучу по ней кулаками. Бесполезно.
— Малая, не дури! — раздаётся рык Зверя. — Иди сюда. Если целой остаться хочешь.
Его окрик действует словно удар кнутом. Я разуваюсь.
Дверь в баню распахиваю и на пороге застываю. Глаза привыкают к полутьме. Сквозь пар мало что видно.
— Двигай булками живее. Парить умеешь?
— Да, — выдыхаю облегчённо.
Может быть, меня только за этим и позвали. А трусы и лифчик заставили снять просто так, чтобы больше страху нагнать.
Может быть, Зверь страхом кормится? И ему отраднее всего видеть, как дрожат перед ним и едва не умирают от паники.
— Чего ждёшь? — рычит гневно.
Шаг за шагом. На эшафот. Как будто на смертную казнь иду. К нему. К амбалу этому.
В бане душно и влажно. Сорочка липнет к телу мгновенно. Теперь понятен запрет про трусы и лифчик.
Ткань не скрывает ничего. Я будто голая.
Ему хочется именно этого — увидеть меня.
О большем даже подумать страшно.
Зверь усмехается. Его улыбка белозубая опасно сверкает.
— Поработай, как следует! — чеканит отрывисто.
Растягивается на лавке. Во весь исполинский рост.
— Приступай! — рычит нетерпеливо.
Смуглая, бронзовая кожа. Литые мышцы. Видно каждую. Они лоснятся от пота. Он мощный и огромный, как великан.
Зверь подкладывает руки под голову. Плечи бугрятся бицепсами. Спину перетягивают канаты мышц. Ниже находятся упругие, накачанные ягодицы.
Я отвожу взгляд в сторону. Даже вид обнажённой мужской задницы подстёгивает нервы.
Заставляет дрожать.
Мощные, крепкие бёдра. Накачанные икры. Зверь лежит расслабленно. Но я чувствую в нём силу. Жестокость. Изворотливый ум.
Во рту пересыхает от увиденного.
Как будто подглядываю. Но это не так. Он уже был раздет и позволяет смотреть.
— Чего застыла? Мужика голого не видела? Работай! — приказывает. — И жару поддай.
Плескаю ковшиком на раскалённые камни. Поднимается густой, ароматный пар.
Сквозь клубы пара замечаю, как Зверь смотрит на меня, повернув голову. Алчно. Жадно. Пронизывая до нутра.