— Стой. Ко мне подойди…
Я на трясущихся ногах к Зверю подхожу. Между ног саднит всё. Жаром полыхает болезненным. Обречённо тащу своё тело к Зверю. Думаю, что снова насиловать будет. По-другому я это назвать не могу. Чудо, что ещё живая осталась.
— Сиськи свои потрогай. Пальцами обхвати.
Взгляд Зверя мне муку обещает. Насилие. Разврат. Унижение. Боль. Если тотчас же не подчинюсь. Тело насквозь волнами ужаса пронизывает.
До самого нутра пробирает.
Несмело пальцы на грудь кладу. Чего он хочет?
— Соски сожми, — стонет Зверь. — Крути их пальцами…
Сглатываю ком в горле. Он как камень, застревает где-то посередине. Дышать мешает.
— Блядь, ты себя не трогала, что ли никогда? В постели себе не дрочила?
Лицо пунцовеет. Жаром полыхает.
Отрицательно машу головой.
Зверь на меня себя дёргает. Пальцами сосок напряжённый обхватывает. Резко выкручивает, как рубильник, на полную мощность.
Кричу. Бьюсь.
— Вот так это делается, Малая. От такого все бабы текут. Вдруг и ты уже потечёшь, крошка?
Зверь ухмыляется. На мгновение перестаёт свой член наглаживать и второй рукой трогает меня между ног.
Его взгляд по коже проносится. Как жаркий ветер.
Но добирается до развилки между ног. Останавливается. Зверь разглядывает тёмно-коричневые потоки засохшей крови. Её много. Бурые потёки, ставшие корочками запёкшимися.
Потом громила на постель смотрит. Хмурится. Там словно кого-то прирезали. Бурое пятно засохшей крови.
Я там спала. Не знаю, сколько с меня вытекло крови.
— Болит? — рычит Зверь.
Лапу с моей груди снимает. За плечи обхватывает. Вынуждает в глаза его звериные смотреть и замирать.
— Щель болит, спрашиваю? Или ты язык себе откусила и оттуда столько вытекло? — злобно рычит, хмурясь.
— Болит. Жжёт.
Зверь толкает меня в сторону кровати.
— Ложись. Живо!
Я морщусь от неприятных ощущений. Ложусь на кровать, подальше от кровавого пятна. Тонким одеялом накрываюсь. Зверь выходит из комнаты, но возвращается почти сразу же. С чашкой и полотенцем.
— Выкинь тряпку. И ноги раздвинь.
Я медлю. Зверь одеяло выхватывает и резко на колени нажимает. Подгибает их и в стороны разводит. Раскрывает меня.
Всхлипываю. Неужели мучения мои продолжатся? Снова и снова.
— Не визжи, Малая. Посмотреть хочу, как сильно тебя порвал, — хмуро бросает Зверь. — Ты мне живой нужна.
Зажмуриваюсь. Вздрагиваю, когда влажная ткань бережно касается кожи. От этой нежности ещё сильнее потряхивает, чем от его злости и бешеного напора.
Контраст жёсткий и нервы оголяющий. Вчера рвал, как мясо, сейчас бережно вытирает засохшую кровь.
И смотрит. Пристально вглядывается в мою промежность.