— В деревне ошивался? — перебивает меня Тахир, кровь рукавом подхватывает. — А мне говорил, что к сестре ездил. В город другой. Она у него больная. На диализе постоянном. Часто мотался… Значит, не туда мотался. Машина какая у него была?
— Серая какая-то. Не такие, как эти, — в сторону навороченных внедорожников машу. — Намного проще. Иномарка подержанная, но не дряхлая. Внимание сильно не привлекала, мы подумали, что это один из городских. Они иногда заезжают к деревенским за продуктами.
Я ком в горле сглатываю и на Пятого смотрю.
— Сейчас темно, я его всего пару раз видела. Могу ошибаться. Но у него была татуировка на левой стороне шеи. Крест перевёрнутый или что-то такое. Перевернуть его надо. На другой бок. Если татуировка на шее есть, то это он. Пришлый.
Пятый думает недолго. Потом сам подходит, на корточки присаживается и мертвеца переворачивает на другой бок. Ворот рубахи ниже опускает.
— Есть крест, — цедит сквозь зубы. Поднимается, ладонь мне протягивает, помогая встать. — Давно это было?
— За неделю или может чуть больше, точно не скажу. Но в деревне людей мало. Всех своих знаем, поэтому чужака я запомнила. Да и глаза он мозолил первый день, шлялся и продукты покупал у деревенских. Молоко, мясо, сметану… У нас с дедом яичек домашних купил, говорил, семье в город отвезёт. Всё натуральное, мол, вкуснее, чем магазинное. Только…
Запинаюсь на мгновение, потому что все меня слушают с интересом. Или недоверчиво. Напряжённо. Но слушают. Тахир так вообще в рот заглядывает, как будто от моих слов его жизнь зависит.
— Только что? — нетерпеливо спрашивает Пятый.
— Только потом Наталья, у которой он дворовал пару дней, сказала, что он обратно так торопился, что всё забыл. Она над пустоголовыми городскими посмеялась и себе всё оставила — семья большая, съестся быстро…
Замолкаю. Больше мне сказать нечего. Пятый головой в сторону Тахира мотает.
— Отпустить, — командует.
Тахир руки головорезов с плеч стряхивает. Пятый к нему шагает и по руке хлопает, потом по плечу.
— Ну, извини, братан. Просто крыса у нас завелась. Зверя на дороге чуть не подсекли. Кемпинг наш облюбованный теперь в расход пошёл. А тут ты — с подельником мёртвым, на него волну гонишь. Кого подозревать, как не тебя, ну?
— Не в обиде, — Тахир в сторону сплёвывает красным. — Сам охренел. Я Санька давно знаю и не думал, что он в крысы подастся.
Пятый кивает, в сторону к кому-то обращается.
— Лопату раздобыл? Хорошо… Обыщите его. Цацки приметные, бумаги. Даже фантики от жвачек. Всё достаньте. Потом закопать, — Тахиру кивает. — Говоришь, давно знаешь, вот и выроешь дружку своему могилу.