— Неправда! Не правда, любимая!
Олег-таки решился. Схватил меня за плечи и развернул к себе.
— Я знаю, что прощения мне нет. Я и сам себя никогда не прощу.
В его карих глазах было столько боли и раскаяния, что у меня аж сердце защемило.
— Об одном прошу, позволь мне видеть сына хотя бы раз в неделю, хотя бы ненадолго!
Я взяла голову Олега в свои руки, надавив на виски большими пальцами, и хоть сил было мало, но все же собрала все, что осталось. И буквально прожгла его мозг своим внушением, искренне веря, что во благо.
— Не пей больше никогда! Ни капли, слышишь! И живи лишь своим умом! Слушай лишь свое сердце! Оно тебя не обманет никогда.
Я так старалась что, закончив, упала Олегу в руки без сил.
— Что с тобой, моя хорошая, что? — зачастил Олег. — Прости меня! Прости Бога ради! Я знаю, что ты у меня самая хорошая, самая лучшая. Я больше никому не поверю, никого не послушаю! Что с тобой? Чем помочь?
— Поцелуй меня, — попросила я, едва дыша.
И когда его губы коснулись моих, начала пить его энергию жадно и бессовестно. Не хуже откормленной лярвы. Энергии оказалось неожиданно много.
Поцелуй тут же перетек в страстное соитие. Муж прижал меня к стене. Задрал платье, порвал белье, быстро расстегнул свои брюки. Чуть приподнял меня над полом. Я тут же обвила его бедра своими ногами, и Олег вошел в меня резко и до конца. Такого наслаждения я не испытывала еще никогда в своей жизни. Это были минуты чистой страсти, чистого безумия. Олег уперся руками в стену, помогая себе. Он совершал сильные, резкие движения, буквально пронзая меня. Я всеми силами выгибалась ему навстречу, стараясь прижаться к мужу как можно плотнее. Его жаркие губы ласкали мои налившиеся груди. Когда его горячий язык стал дразнить мои закаменевшие соски, мне показалось, что я сейчас потеряю сознание. Мои руки безжалостно терзали спину мужа. Его громкие стоны сводили меня с ума.
— Еще! Еще! — задыхаясь от наслаждения, повторяла я, пока не забилась в волнах невероятного наслаждения, прижавшись к мужу всем телом.
— Люблю тебя! — плача то ли от обиды, то ли от наслаждения, то ли от облегчения, шептала я.
— Прости меня, любимая, прости.
Олег, плача, опустился передо мной на колени, держа мои руки.
— У сына проси, а не у меня, балда.
Я оттолкнула мужа от себя и царственной походкой удалилась в ванную.