— Не разорви её. Хотя чего там… сама на тебя набросится ведь, уже набросилась…
И я понимаю, что получилось. Мы действительно идем в его шатер. И скоро все будет решено.
Коротко бросаю взгляд на небо, шепча молитву-просьбу, молитву-благодарность Луне.
Интересно, как это будет? Он возьмет меня сразу? Как его воины берут продажных девок — не раздеваясь, повалив на землю? Или там есть кровать? А может заставит делать какие непотребства, о которых шептались служанки в нашей крепости?
Мы заходим внутрь, и я быстро оглядываюсь.
Заботливо тлеющий очаг. Несколько лучин. Перевернутая бочка, на которой стоят кубки и поднос со всякими вкусностями — рот невольно наполняется слюной, а ноздри забивает аромат жареного мяса, но вряд ли стоит рассчитывать, что меня покормят. Сваленное в кучу оружие и доспехи и огромный медный таз с белыми тряпицами.
Кровать… кровать есть. Низкая, грубая лежанка с множеством шкур.
Отвожу от нее взгляд и понимаю, что, пока рассматривала место, где будет дан мой собственный бой, Король — Ворон смотрел на меня.
Хорошо что так темно. Может и не все разглядит… например то, что с волос уже капают черные капли. Или что я дрожу… Хотя это можно списать и на холод.
Мне и правда холодно, или я заледенела от его прикосновений?
Мужчина скидывает шкуру, стягивает с себя кольчугу и рвань рубашки и берется за шнуровку кожаных штанов.
Я снова смеживаю веки. Снова не могу себя заставить встретиться с будущим. Но в этот момент он делает несколько шагов и втискивает мне в руку кусок теплой и влажной ткани.
Я смотрю на неё с удивлением, а потом перевожу взгляд на широкую мужскую грудь в синяках и царапинах перед своим лицом. Что он хочет?
И вздрагиваю от глубокого и хриплого голоса с царапающими мои внутренностями нотками:
— Ты девственница или дура? Омой меня.
Дура или девственница?
И то, и другое.
Я видела обнаженные тела. Даже омывала их — меня учили ухаживать за ранеными воинами. Да и вполне здоровых пусть мельком, но видела без одежды. Но я никогда не прикасалась ни к кому перед тем как убить.
Протянула руку и осторожно дотронулась влажной тряпицей до грязных потеков на груди Ворона. Мышцы от моего прикосновения сократились и снова расслабились, а я постаралась представить, что это всего лишь мой человек, который нуждается в лечении.
Всего лишь кожа.
Всего лишь мужчина…
Провела по груди сильнее и склонилась к тазу, вымачивая белую ткань.
Его кожа белела в темноте, а на ней выделялись потемнения шрамов, синяков и ссадин.
Широкая грудная клетка, немного темной поросли, давнишний, уходящий вбок рубец от страшного удара. Он возвышается надо мной — это особенно чувствуется сейчас, когда я так близко — и его дыхание касается моей макушки.