Я ощущаю тепло его жизни…
Вино, перец и какая-то незнакомая мне трава.
На несколько мгновений наше дыхание смешивается и мне даже кажется, что он меня поцелует…
Забери меня Хель, я почти хочу этого!
Но в следующее меня резко подхватывают и швыряют на шкуры на кровати. Мужчина наваливается сверху, кусает шею, а я чувствую, что меня затапливает облегчение. Потому что бесконечные дни с того момента, как отец позвал меня в малый зал, наконец-то приходят к завершению.
Его пальцы мнут, тянут, царапают кожу, его зубы, наверняка, оставят множество следов, грудь трется о мою, ставшую почему-то, чувствительной, а колено грубо разбивает стиснутые ноги. Я теряюсь в этом напоре. Тону в этой буре, которая начинается снаружи и, почему-то, продолжается внутри. Кожу покалывает, пальцы в отчаянии цепляются за его плечи, а внизу живота разливается тепло.
Что со мной?
Слава Богам, это состояние не длится долго. Потому что Ворон грубо хватает меня за колени, резко разводит их, растягивая и показывая, в каком положении мне следует находиться, а потом хватает меня за волосы и тянет, заставляет выгнуться, и выдыхает мне в лицо.
— Как твое имя?
И в этот момент во мне вспыхивает долгожданная ненависть, гася зарождающийся жар.
Имя? Тебе надо знать имя той, кого ты берешь без спросу? Я назову… потому что настоящий воин всегда называет имя своему врагу, прежде чем вонзить в него меч.
— Эсме, — почти выплевываю первое — и последнее — слово для него.
И чувствую раздирающую боль, когда наши тела соединяются.
… «Мой дар — мое проклятье».
Меня учили не поддаваться боли, но что делать, если эта боль самая сильная в твоей жизни?
«Моя невинность — моя плата».
Между ног печет и тянет, воздуха не хватает, а вес ненавистного тела будто увеличился вдвое от его движений.
«Моя кровь — мое право».
Ворон вгрызается в меня изнутри, требуя своего удовольствия, животно рычит, а я — ловлю ртом ставший густым воздух.
«Моя боль — твоя погибель»
Тянет на себя, сминает, вбивается, и вдруг освобождает на мгновение, но только чтобы перевернуть, поставить меня на колени и снова соединить наши тела.
«Пусть боль моя проникнет в тебя, кровь смешается с твоей и направится к твоему ледяному сердцу, а моя невинность — отравит навечно».
Его движения становятся более резкими. Я уже не чувствую ничего… хотя нет, чувствую. Онемение, слабость и, почему-то, гул в голове. Действие заклятия? Хорошо бы так…
«Впитай ненависть, отдай мне биение своего сердца и угасающее дыхание»
Перехватывает меня под животом, прогибает еще сильнее, тянет за волосы. Каждый толчок отдается пульсацией в моей голове, перед глазами совсем темнеет, кончики пальцев начинает покалывать, а над левой грудью будто кто-то проводит кинжалом, вырезая невиданный цветок. Клеймо чернокнижницы. И тут же — мощная волна от него, проносящаяся по всему телу.