Я же спряталась за сомкнутыми веками, пока он осматривал… свой подарок. Ненавидя себя за то, что не могу его возненавидеть.
Почему? Он убийца и угроза благополучию долин, человек, который ради славы и власти уничтожает все на своем пути. А может и не человек, а злобный дух. Ему ведь не нужны плодородные земли — у него достаточно своих — не нужно серебро, копи северных гор дают достаточно цветных камней. Всё, что ему нужно — это боль и пепелища на месте вражеских крепостей… Так почему я не испытываю к нему ненависти?
Вздрогнула и открыла глаза, потому что он прикоснулся к моей груди.
Его дыхание стало более отрывистым и хриплым.
Мое — почти угасло.
Хоть я и видела обнаженных мужчин, он первый, кто видит обнаженной меня. Не в трепете первой брачной ночи, не в желании дать мне удовольствие или восхититься моей красотой…
Кап.
Слеза сорвалась с ресниц и разбилась о его руку, которая накрыла живот.
Он не заметил. Провел пальцами до бедер… И, неожиданно, отступил к бочке с едой.
Краем глаза я увидела, что король сделал несколько крупных глотков из железного кубка, а потом взялся за ножку и оторвал зубами крупный кусок мяса, и сглотнула невольно появившуюся слюну.
Заметил, несмотря на темноту…
— Голодная? Тебе понадобятся силы. Иди сюда…
Силы?
Для этого?
Я хотела помотать головой из чувства протеста, но поняла, что это глупо. Мне и правда могут понадобиться силы — что толку, если во время передачи заклятия я потеряю сознание? Да и злить его не стоило, я должна выглядеть покорной.
Эгиль-Ворон небрежно кивнул на низкий табурет, и я села на него, стараясь хоть немного прикрыться волосами. Воинам не ведомо стеснение, но дочь короля не показывает другим лишней плоти…
Хотя мне следовало бы забыть, что я дочь короля. У меня здесь другое предназначение.
Подняла голову…и тут же отвернула её, потому что осознала, что его мужское достоинство совсем близко от моих губ. Не съесть бы вместо мяса… Пришлось стиснуть зубы, чтобы не рассмеяться. Но потом — открыть рот, когда мне поднесли восхитительно пахнущее жаркое.
Он проталкивает его сам. Как животному. В этом что-то извращенное — кормить меня вот так. Король кормит и, как мне кажется, получает от этого удовольствие. Я — нет.
Но ненавидеть его все еще не получается…
Желудок ворчит, дрожь утихает, а пальцы мужчины все чаще задерживаются на моих губах. И в какой-то момент вместо мяса оказываются у меня во рту. Я застываю, снова не понимая, что он хочет сделать…
— Оближи.
Зажмуриваюсь и выполняю требование. Мне даже не противно… странно. Он просовывает второй палец, а потом повторяет тот жест, что и возле костра. Прикасается к языку, проводит по зубам, и вдруг обхватывает мой подбородок и наклоняется к моему лицу.