Но ему-то зачем? Когда его победное шествие даже у самых недоверчивых не вызывало сомнение — разве только у глупцов, наподобие моего брата?
Скорее всего, дела у воинов идут не так уж хорошо… Их поход слишком затянулся, и они все дальше от Сердца Ворона, все сложнее управляться с таким количеством земель. А эта свадьба даст им возможность прерваться с достоинством. И, вполне вероятно, через пару лет я «случайно» погибну, когда ледяной дух, завладевший Эгилем-Вороном решит, что снова готов начать свою жатву…
— Конечно, если она согласится, — раздалось презрительное от короля.
Кое-кто решил, что я слишком долго молчу.
Соглашусь?
Часть меня вопит, что это шанс. Шанс на жизнь, на борьбу, на то, чтобы снова увидеть радугу.
Другая — что лучше умереть, чем терпеть своего врага так близко. Что наша свадьба означает обречь себя на мучения.
Я не смотрю ни на кого. Особенно на ярлов из Сварры — одинаково боюсь увидеть в их глазах просьбу о помощи и решительное «нет». Я действительно не знаю, как поступить… пока не осознаю, ради чего затевалось всё это.
Какая разница, если и моя смерть, и моя жизнь могут послужить одной цели?
Поднимаю голову, и, глядя прямо в глаза ненавистному Ворону, протягиваю вперед обе руки. Так, как это делают невесты. Двумя ладонями вверх. С совершенно неподвижным лицом.
Знак доверия. И полное отсутствие радости.
Раздается всеобщий вздох. Я не понимаю, чего там больше — ненависти, облегчения, раздражения? Я приняла это решение ради людей… но мне и дела нет до их мнения. Как и Ворону. Он тоже не отрывает от меня взгляда. И его лицо также ничего не выражает.
Он протягивает свои руки и кладет на мои, ладонями вниз.
Мгновение замешательства… и вот уже седовласый ярл укладывает поверх наших рук меч, знаменуя помолвку.
Лишь на мгновение позволяю себе прикрыть глаза, осознавая, что только что произошло. А меч уже убран, мои руки брезгливо отброшены. И человек, которого трясло сегодня ночью от желания, который вцеплялся в меня со всей одержимостью, сообщает:
— Алтарь Сварры вполне подойдет для церемонии. И я хочу провести её на закате.
Боги, уже сегодня?!!
Я сглатываю, но ничего не говорю. А вот на следующую оскорбительную фразу, обращенную уже ко мне, не могу не отреагировать:
У вас есть время смыть с себя эту вонь и найти новую, более подходящую одежду и обувь.
Вскидываю голову.
Мой голос сочится презрением и раздается далеко в глубокой тишине вокруг нас:
— Женщине не нужно чистое тело, чтобы показать чистоту. Дочери короля не нужно новое платье и сапоги, чтобы все увидели её происхождение. И королеве никогда не понадобится корона, чтобы окружающие склонили перед ней головы.