— Кажется, у вас получилось. Ему лучше.
— Может быть, но жар ещё не спал. Значит ещё не всё, но его организм борется и это хороший знак.
— Время для приема настойки. Я сейчас сделаю и принесу её вам.
— Спасибо Риза. Вы после можете идти отдыхать. Вам не обязательно сидеть со мной. Ведь это я принесла его сюда, в ваш дом. Простите.
— Всё хорошо. Вы сделали правильно, по совести.
Когда она принесла мне настойку, я уговорила её лечь и немного вздремнуть. Пообещала, что если что, то обязательно позову её. Сама же принялась, как и ранее поить раненого настойкой с лекарством. В этот раз оно было другим и благо вкус был чуть помягче. Ещё одного раза с прошлым лекарством я бы не вынесла.
Влив в него практически уже половину стакана, я никак не ожидала, что произойдет следующее. Когда я снова приникла своим ртом к его и провела рукой по горлу, мою нижнюю губу слегка прикусили. Внутри всё ухнуло и я резко отстранилась. Вернее попыталась, так как мне не дали этого сделать. Ахаааа… чувствую, как мои щеки заливает краска стыда.
— Вы пришли в себя?! Простите, мне надо было вас как-то напоить лекарственной настойкой. — хватка ослабла, и я нашла в себе силы взглянуть в лицо мужчины. Его взгляд был затуманенным. Скорее всего он до конца не осознает, что происходит. — Раз вы пришли в себя, то вам следует допить настойку. Там осталось немного. — я отвернулась чтобы взять стакан, а когда повернулась, он уже снова лежал с закрытыми глазами. Эм…. Ииииииии? Что это значит??? На кой ляд тогда вообще просыпался? Лишний раз только душу травит, да пугает. Тьфу на тебя!
Я позвала его несколько раз. Реакции ноль. Отлично! Просто супер! Делать нечего. Действуем по «старинке». Однако, когда я вливала ему пройденным методом лекарство, я на все сто была уверенна, что он в сознании, ибо глотал настойку он самостоятельно. И как это понимать? Может, у него сил нет? Или он просто в бреду?
Не смотря на случившееся, я взяла в руки тряпку, смочила её и стала снова обтирать его. На лбу тоже поменяла компресс на свежий, убирая его волосы, которые были влажными не только от мокрой тряпочки, но и от пота. Когда его тела коснулась мокрая прохладная ткань, он слегка вздрогнул, а тело покрылось мурашками. Видимо его лихорадит. Спустя какое-то время он попытался перевернуться, но тут же сморщился и застонал.
— Тшшшш. Куда? Нельзя, можете потревожить рану.
— Умммм. — снова простонал он, расслабляясь и удобней устраиваясь на спине. Я помогла, чуть взбивая и поправляя подушку.
— Надеюсь, так лучше?!
Ещё через полчаса он явно стал бредить во сне. Я не могла понять, что он шептал, но ему явно было плохо и он снова стал ерзать на кровати. Блин. Плохо. Он ведь рану задевает и сам себе причиняет боль. Надо его как-то успокоить. В голове сразу заиграл мотив одной песни. Не знаю, почему именно она, но песня была действительно потрясающей и могла помочь, тем более в таком исполнении, с таким голосом, как у Айлин… Прочистив горло стала напевать, поглаживая его по волосам, распутывая пряди: (советую послушать, песня и впрямь прекрасная «Виктория Черенцова — одиночество»)