— Но Динасу ты сказал, — сбавила обороты я, но, продолжая сопротивляться.
— Он мужчина. А мне очень не хотелось, чтобы Динас начал ухаживать за тобой. Он, знаешь ли, очень опытный соблазнитель. Четвертый раз женат и каждый раз по любви, — улыбнулся напоследок Ритар.
— Четвертый? Это как? — поразилась я.
— Сам удивляюсь. При этом остался со всеми своими предыдущими женами в прекрасных отношениях. Так вот, мне очень не хотелось, чтобы он стал на тебя охотиться, поэтому показал наши кольца, — мужчина сделал еще шаг ко мне и взял за кисти рук, — Теперь ты мне веришь? Не осталось сомнений?
Слова у него были гладкими, вроде бы все логично, голос теплый и ласковый … Но вот так не хотелось быстро сдаваться!
— Целуйтесь уже! — прикрикнула на нас охранка.
Мы прыснули со смеху, а обиженная нашей реакцией магия, бурча, медленно и очень демонстративно ушла в пол. При этом кряхтела про глупых мужчин и очень хорошеньких девчонок, которые сами себе все придумали.
— Лиа, — позвал меня тихо Ритар.
— Да? — взглянула на него и с удовольствием увидела смеющиеся искорки в его глазах.
Наш поцелуй был долгим, нежным и таким обжигающим. Будто обещал гораздо большее, чем просто соприкосновение губ. Душа пела песню, мне было легко. После этого трудного разговора все тревоги ушли далеко, освобождая в израненном ревностью сердце место для настоящей и всепоглощающей любви. Любить своего мужчину, всецело ему доверять, принимать его чувства и отдаваться полету наших сердец, не оглядываясь ни на кого. Не вспоминать ни о ком и ни о чем. Просто быть счастливыми и радоваться этому моменту.
— Маленькая моя ревнивица, — прошептал Ритар, подхватывая меня на руки, — Я столько пережил, видя твою холодность, что сейчас даже не надейся куда-то убежать от меня. Сейчас ты только моя и принадлежишь только мне.
— Только тебе, — покорно согласилась с ним и приникла щекой к мускулистому плечу, вдыхая давно знакомый и дразнящий аромат мелисы.
Глава 20
Любовь-морковь 3
Солнце сверкало яркими бликами на мелких, ребристых волнах, а я сидела на огромном валуне, когда-то отколовшемся от огромного утеса. Он давно приобрел гладкую, почти округлую форму. На уровне воды, чуть ниже, каменные бока тщательно обросли зелеными водорослями, будто валун стеснялся своей лысины, подставленной серебристому солнцу. Легкое колыхание тончайших стебельков показывало, что они не равнодушны к любому движению волн, но все же преданы своему исполину, и покидать его не собираются. Этот странный союз — хрупких водорослей и каменной глыбы казался самым надежным и прочным в мире. Странное сочетание хрупкости и монументализма в тоже время смотрелось, как какая-то незыблемость, точка отсчета.