— Прошу прощения, у меня немного времени для беседы, — сообщил, сев за столик.
— Я не задержу, Максим Эдуардович.
Официант принёс меню, но я не стал делать заказ.
— Не буду юлить, дело идёт не совсем так, как хотелось бы моей подзащитной.
— Не понимаю, как это меня касается.
— Вероника Львовна знатно пострадала. Я наслышан, что вы — борец за справедливость. Неужели вы позволите «Империи красоты» выйти сухими из воды?
— Господин Латышев, я, как и вы, отстаиваю интересы своего подзащитного. Тем более, в этой ситуации вины компании, оказывается, нет.
— Может, стоит остановиться на стадии снижения суммы выплат?
— Что?
Уже было очевидным, куда он клонит, но я продолжал ломать комедию.
— Вы заслуживаете не только на оплату услуг. Подумайте над нашим предложением. Вы в любом случае выиграете дело, но можете получить гораздо больше.
Я встал из-за стола и ушёл. Больше всего в своей профессии не люблю ужей, которые начинают изворачиваться, когда становится горячо.
Словно почувствовав, позвонил Усиков. Моим долгом было сообщить ему об игре, которую затевают противники. Но и он подкинул новость:
— Корягин не выходит на связь, даже расчёт не забрал. Я не могу до него дозвониться, а жена говорит, что он на выставку косметических средств поехал. Значит, она не знает, что он уволился.
— Понял. Вот вам и крот нашёлся.
Сашка
В родительском доме никогда ещё не было так пусто. Словно с моим уходом эти стены потеряли душу. Встречать вышла мама в переднике, который свидетельствовал о том, что на столе будет еда не из ресторана.
— Вот, доставил, как и просили.
Только сейчас заметила, что Олег был с тортом в руках.
— Проходите. Я рада тебя видеть, Сашенька.
Она чмокнула меня в щеку и достала тапочки. Дядя спросил:
— А где же Юрка?
— Он ещё возится там с чем-то наверху.
— Как всегда, — добавила я.
Стол действительно был накрыт, будто сегодня чей-то день рождения. Я поднялась на второй этаж и застыла у кабинета папы.
— Можно?
— О, вы уже приехали. Входи.
В этой комнате никогда ничего не меняется: каждая статуэтка, каждая книга имеет своё место.
— Чем занят?
— Да уже ничем. Что нового у моей дочери?
Папа пока так и не вставал из-за стола.
— Если ты интересуешься, бросила ли я универ, то нет — Олег хорошо держит оборону.
— Я не об этом спрашивал. Но если уж ты вспомнила, то я знаю, что положительные перемены есть.
Криво улыбнувшись, задала вопрос:
— Положительные перемены для кого?
— Для тебя. Хоть ты и берёшь всё в штыки, но мы с матерью желаем тебе только лучшего.
В горле встал ком, словно маленькой девочке, мне захотелось упасть на пол и разрыдаться, но я лишь как можно спокойнее сказала: