— Сколько всего много, — развязывая узел, отозвалась мама, — Я ждала тебя вчера, не могла уснуть.
Улыбнулась в ответ, понимая ее тревогу.
— Как Лаэль? — кивнула в сторону сестры.
— По-прежнему, — печально ответила мама, посмотрев на крохотную фигурку под одеялом.
— Ничего, теперь буду еду приносить постоянно, — постаралась утешить ее, — Вот только свечу не смогла купить. Некогда.
— Ничего, в следующий раз, — успокоила она меня.
— Будет ли следующий раз? — печально спросила ее.
— Ты знаешь, за нами придут, но это случится не сегодня, — мама занималась моей промокшей одеждой, пока я умывалась холодной водой и переодевалась в рубашку.
— Я не вижу нитей, — со вздохом произнесла вслух.
— Знаю, — голос мамы стал еще печальней, — Я буду говорить тебе.
— Хорошо.
На том и порешили.
С тех пор в нашей жизни появилась стабильность. Заработок небольшой, но постоянный. Через день, а то и две ночи подряд оставалась ночевать в таверне. Сон в тепле и сытная пища постепенно делали свое дело. Сил прибавлялось, и головокружения от голода прекратились. Я хваталась за любую работу, стараясь понравиться хозяйке. Эгра с каждым разом подсовывала чуть больше овощей и отрезала положенную краюху хлеба.
В конце одного дня оборотниха недовольно повела носом, когда проходила мимо нее.
— Чем от тебя воняет? — спросила она, а кисточки на кончиках ушей беспокойно зашевелились.
— Не знаю, — соврала ей и демонстративно осмотрела чистые руки, отмывшиеся в горячей воде.
— Иди сюда, — приказала она и, когда подошла, вцепилась пальцами в плечи, — От тебя смердит! А я целый день к кастрюлям принюхиваюсь, не пойму, откуда вонь идет.
Оборотниха меня кружила и потягивала носом воздух, а потом ткнула пальцем в спину. От боли охнула и невольно присела.
— Здесь! — сделала она вывод, — Что там у тебя? Подцепила нехорошую болезнь?
— Нет-нет! Что вы! На рынке меня кнутом ударил лаэр, и почему-то не заживает, — заторопилась отвести подозрения.
— Раздевайся! И показывай! — приказала она.
— Здесь? Сейчас? — испугалась я и покосилась на дверь, ведущую из кухни в общий зал.
— Да! — она подошла ближе и посмотрела своим звериным взглядом, в котором отчетливо светилась зелень.
Раздеваться не собиралась и показывать спину тоже. Ведь там раны от крыльев и у оборотнихи даже сомнений не останется, кто я такая.
— Я не буду раздеваться! — сопротивлялась давлению и отступала назад.
— Будешь! — рыкнула она, — От тебя гнилью несет. Думаешь, я позволю здесь работать, зная, что ты можешь заразить кого угодно? Если не покажешь сама, позову Тосс, но тогда она сразу выбросит на улицу. Ей здоровый мужик нипочем, а с тобой и подавно справится.