— Надеюсь, ты не вынашиваешь план моей скорой смерти? — хмыкнул он.
— Что вы, так, пару раз представила, как душу вас подушкой.
— Это обнадеживает.
— Пал Сергеич, — я встала перед ним, уже сама нарушив все границы, даже руку ему на грудь положила. — Мы оба знаем, что Денис не горит желанием подхватывать семейное дело. Но при правильном подходе мнение может поменяться. Понимаете, к чему я клоню?
Мы уставились в глаза друг другу, словно оценивая по-новому. Ну да, у каждого свои хитрости, но почему бы нам не объединить усилия вместо того, чтобы занимать позиции по разные стороны баррикад?
Разорвался наш зрительный контакт словами одной из консультанток:
— Вы очень красивая пара!
Мы оба вздрогнули и отступили зеркально на шаг назад, переводя взгляд на говорящую. Она нашего смущения не заметила.
— Платье пришлось в пору? Все хорошо?
— Да, беру, — пробормотала я и пошла в примерочную переодеваться.
Интересно, почему консультант решила, что мы пара? Так кажется со стороны? Ведь это значит, что наш уровень общения выглядит личным. Неужели заметно, что мы переходим границу официоза, заложенную нормами?
Переходим? Да мы ее перебежали, даже не заметив. Нужно как-то отстраняться от профессора. Ведь я стану женой его сына. А это все неправильно. И значит, я должна отказаться от предложения ехать в Питер. Или…
Ну разве что, последнее приключение? Подумаешь, похожу рядом с ним вечерок, поулыбаюсь толстосумам… Зато сессия будет сдана, да и интересно же посмотреть на Городецкого в неформальной обстановке.
А вернемся, и все, обрублю концы, он будет для меня только отцом моего мужа. Может, и соблазнительным, но не более того.
Ох, какая же я была тогда наивная! Держаться в стороне! Да знала бы я вообще, что выйдет из этой поездки… Впрочем, толку-то, если ума нет…
Городецкий ждал меня у машины, прислонившись к дверце и сунув руки в карманы. Количество женщин в радиусе километра увеличивалось.
Приняв у меня свадебное платье, он пристроил его на заднем сиденье, пока я усаживалась и собиралась с силами. Как только Пал Сергеич оказался в салоне, сказала:
— Я согласна.
— Это не ко мне, это к Денису. Или ты репетируешь?
— Очень смешно, — сморщила я нос, — я согласна поехать с вами в Питер.
Он бросил на меня такой долгий взгляд, что я заволновалась. Впервые не от его глаз, а оттого, что мы въедем в чью-нибудь машину. Но обошлось. Вернув внимание на дорогу, Городецкий кивнул.
— Отлично, — сказал, больше не глядя. — Подробности расскажу завтра, когда домой поедем.
Прелесть какая. Прозвучало так, словно у нас с ним есть свой дом. Да уж, знатная вышла бы семейка, муж змий-искуситель и жена глупая дурочка. Но рядом с ним либо такой, либо вечно долбающей и подозревающей. И в чем-то понять Любовь Дмитриевну можно. По крайней мере, она сама верит в ту иллюзию счастья, которую себе создала.