— Ну же, Цапельский! — Маша, оставив рубашку в покое, вернулась к Косте. — Я знаю все твои фобии — высота и вода. Смириться с тем, что мы никогда с тобой не окажемся вместе на яхте и в горах прискорбно, но я не теряю надежду. Ты хоть ноги помочи, что ли. Жарко ведь!
— Маш, дело совсем не в этом…
— Эй, закурить есть? — откуда-то сбоку появился мужчина, от которого волной исходил запах перегара и давно немытого тела.
— Нет, — коротко ответил Костя, загораживая Машу.
Мужчина некоторое время постоял, гнусно ухмыляясь, затем присел на корточки и, набрав воды в грязную ладонь, несколько раз прополоскал рот и сплюнул обратно в пруд. Умывшись, поднялся и двинулся в противоположную сторону, туда, где возвышалось здание санатория.
— Цапельский, ты прав, дело тут совсем не в твоих фобиях, а в моих, — Маша брезгливо поджала губы, глядя на место, где сидел мужчина.
— Я тебе расскажу одну историю, и ты больше не будешь надо мной смеяться… — Костя моргнул и неприязненно посмотрел в сторону пруда.
«Костя! Иди домой!» — донеслось до них, и Маша, вздрогнув, сжала ладонь Кости.
Как только они вошли в берёзовую рощу, справа послышалось шуршание травы. Навстречу им вышел парень — загорелый, с копной светлых вьющихся волос. Маша успела только подумать о том, что тихое место, как называл Николаевское Костя, вовсю кишит аборигенами, и поэтому уже не кажется таким романтичным. Паренёк остановился, упёр руки в бока, а затем протяжно свистнул и хлопнул руками по ляжкам.
— Тю, какие люди!
Костя кашлянул.
— Люська, ты?
Маша стояла, открыв рот, и в недоумении разглядывала знакомого Кости.
— Я, — просто ответил парень.
— Маш, это Люсьен.
— Очень приятно. Имя у вас такое…э-э…запоминающееся.
Парень хмыкнул, а Костя снова взял Машу за руку.
— Нам пора.
Маша пару раз оглянулась, заметив, что Люсьен смотрит в их сторону, и хотела даже помахать, но не стала этого делать, потому что Костя буквально тащил её в сторону дома, словно хотел как можно быстрее покинуть рощу.
— Кость, мне больно, — Маша выдернула руку и топнула ногой.
— Извини, Мань, — Костя выдавил из себя улыбку, — нервничаю.
— Почему? — Маша легко коснулась щеки Кости и заглянула в его глаза. — Из-за этой встречи? С Люськой? Господи, это ж надо так назвать ребёнка… Вот я назову по-простому, но со смыслом. Первого — Сашей. Или первую…
— Как моего отца, — кивнул Костя и улыбнулся во весь рот, так, что появились ямочки на обеих щеках.
Чем ближе они подходили к дому, тем явственнее Маша чувствовала, как трясутся у неё поджилки. Не помогало ни глубокое дыхание, ни тёплое крепкое пожатие ладони Кости.