— Зря вы так. Жизнь — штука сложная…
Маша кивнула в темноте и легла щекой на подушку.
— Завтра я спущусь в подвал и посмотрю… Но этот вот рисунок, портрет Зиночки — странно. В голове что-то вертится, но я никак не могу вспомнить…
Сквозь сонное состояние и тихий голос Кати до Маши донёсся стук входной двери и тяжёлые шаги по холлу. Перед глазами в безумном вихре закрутились эскизы, ножи, осколки стёкол и почему-то коза Белянка — она трясла белоснежной бородкой, и колокольчик тоненько брякал в такт её движениям.
«Тоня звонила, наверное… Завтра надо… обязательно…»
Маша дёрнулась и провалилась в глубокий сон.
— Машенька, — Катя приоткрыла занавеску, и в комнате сразу стало светло, — доброе утро!
Маша потянулась, но тут же вспомнила, где она, и что произошло ночью. Сев в кровати, она посмотрела на домоправительницу:
— Вы серьёзно? По поводу утра?
Катя мягко улыбнулась.
— Когда-нибудь, Машенька, когда вы станете старше, то будете видеть всё по-другому. Солнышко выйдет — хорошо, ничего не болит — прекрасно, ваш ребёнок жив и здоров… — она кашлянула и поправила передник. — Костя со своим другом наверху. Он сказал, чтобы мы их не беспокоили. Я отдала ваши вещи…
Маша судорожно завозила руками по кровати в поиске пакета.
— Он пришёл за ними ночью, вы уже спали. — Катя провела рукой по висящей на стуле одежде. — Это вам. Я понимаю, что у вас нет с собой вещей для подобного мероприятия. Я имею в виду похороны. Поэтому мы с Симочкой нашли кое-что для вас.
Маша пораженно приподняла брови.
— Серафима Николаевна?
— Ну а что, — пожала плечами Катя, — у вас близкий размер, а это платье давно висит… ещё с Симочкиной юности. Вы вот, наверное, думаете, что она злая, а это не так… Николай Августович своих девочек любил наряжать, всё время привозил подарки. И про меня не забывал, и про Лёку… Да и Сима не жадничала. Если что не нравилось, или по размеру не очень подходило, то дарила или по сходной цене отдавала. Купить-то ничего нельзя было. В магазинах одни халаты да юбки страшные.
Маша спустила ноги и потянулась за платьем. Оно было тёмно-синего цвета с белым воротничком. Тряпичный поясок свисал со спинки стула.
— Длинное, наверное… — с сомнением в голосе произнесла Маша, прикладывая к себе наряд. — Но ткань приятная…
— И вам очень идёт! — Катя коротко вздохнула. — Вы не раздумывайте, надевайте! И босоножки у вас тёмные, хорошо будет!
— У меня ощущение, что я в кино каком-то играю, честное слово, — Маша запуталась в подоле, но Катя с лёгкостью помогла ей. — Не так я себе представляла эту поездку…