— Ох, — до Маши только сейчас дошло, что в доме Люськи сейчас, скорее всего, стоит гроб. От нехорошего волнения она поёжилась.
— Вот, напугала я тебя! Дура старая… — Катя прикусила палец.
— Это я сама испугалась… Просто не была ни разу ещё… — Маша сглотнула.
— Мутит?
— Ага, — Маша, придерживая одной рукой свёрток, схватила заварочный чайник и плеснула себе ещё чаю.
— Крепкий сильно, не надо, — Катя разбавила его водой и вытащила из вазы яблоко. — На вот, по дороге погрызи. А на поминках поешь. Но не пей, не надо тебе. Роза готовит хорошо. Раньше мне всегда помогала, когда народ у нас собирался. Шустрая она, всё успевала — и готовить, и петь, и танцевать. Да, по молодости-то мы все шустрые… — Катя взглянула на часы. — Ну, иди с Богом.
— А вы точно не пойдёте?
Катя отрицательно покрутила головой.
— Нет, дружочек мой, вот так попусту ходить на свадьбы и похороны я не буду. Тебе-то понятно, Люсьена надо поддержать. Глядишь, перед тобой выёживаться не станет.
— Он и так не будет…
— И то верно. Получше тебе? — Катя озабоченно посмотрела на Машу. — Я пойду мужчинам кофе отнесу. Серафима с Софьей Дмитриевной про Костю ещё не спрашивали, — вполголоса заметила Катя. — Даже представить себе боюсь, какой вой начнётся, когда его увидят. Ну да он сам решит, как их утихомирить. А я, пока они завтракать будут, спущусь в подвал. Огляжусь потихоньку, что там.
По дороге к дому Люськи Маша считала собственные шаги. Это немного успокаивало, и всё равно сердце тревожно билось. Оглянувшись на дом, она увидела выбитое стекло. Прижав к груди блюдо, Маша заторопилась, словно почувствовала направленное из кустов дуло винтовки или пистолета.
Несколько мужчин курили во дворе Люськиного дома. Внутри под деревьями стояли два стола, лавка и несколько стульев. Прислонённый к стволу яблони возвышался крест. Маша сбавила шаг. Бог его знает, как надо поступать в таком случае. Остановившись у калитки, она поздоровалась.
— Эва! Какие красавицы здесь ходят! — обратил внимание на Машу один из мужчин.
— Тю, верно! Ты чья же будешь?
Дедок, которого Маша видела в магазине, досмолил папиросу до самых пальцев и помахал ей рукой.
— Заходи, чего встала? Чай не приглашают на такое, и билеты не продают.
Из дома вышел Люська. Наверное увидел её в окно. Он был в простых серых джинсах, рубашке и пиджаке от костюма, которому было явно больше двадцати лет. Впрочем, и сама Маша в платье прошлого века не являла собой образец современной моды. Глаза у Люсьена были уставшие, с красными лопнувшими сосудами.
— Привет, — Маша протянула руку, чтобы избежать кривотолков у наблюдающими за ними людьми. — Он уже в доме?