Не все рождаются там, где им следовало бы, размышляла Бану. Но предначертание, отпущенное Праматерью, настигает всегда. Она, Всеединая, всегда приходит за воинами, даже если те прячутся в домах купчих, в лесах, в сараях среди свиней. Она всегда приходит за купчими, даже если они рождаются в сословии жрецов. Она всегда забирает жрецов, даже если на роду им было написано вести войска. И когда Праматерь является за тем, что взрастила из щедрот своих, рука Её протянута так, что отказать невозможно.
Бансабира слушала болтовню Лигдама, обводя взглядом отряд. Было бы здорово увидеть среди остальных Серта, но этот, Бану была уверена, пользуясь относительным спокойствием ситуации, наверняка подался в дом родителей. Его отец — Бансабира знала наверняка — прошел всю Бойню сотником Сабира Свирепого, а мать вместе с младшим сыном примкнула в последние годы к подразделению генерала Видарны и к концу войны была десятницей. Сейчас эта достойная женщина во многом за заслуги Серта имела двух помощниц по дому, а время, освобожденное от хозяйства, посвящала военной академии Яввузов. Узнав о её судьбе, Бансабира по возвращении в чертог быстро отрядила женщину к Бирхану, в помощь Адне и другим наставницам женских подразделений.
Жаль, что Серта нет. Он — душа компании, с ним пурпурные и выходцы из Храма Даг перезнакомились бы за просто так, словно само собой. А теперь сблизить и знакомить старых товарищей и вновь прибывших придется Валу и ей. Лучший способ, пожалуй, напиться, но сейчас Бансабира не хотела рисковать, да и рассиживаться в чужих землях желания не возникало: как бы хорошо ни было на югах, дома надежнее.
Гистасп, вопреки известной привычке оставаться с Бану в любом деле, пока не прогонит, пожелал уйти спать пораньше. Они с Валом занимали один шатер (а теперь и Варн присоединился к ним). Бану махнула рукой с безразличным выражением на лице.
Очередной порыв ветра был совсем умеренным, но едва Гистасп встал, зашатался. В глазах померкло, он вцепился в раненую ногу, чтобы боль не дала ему потерять сознание. Ощутив невыносимо острую вспышку, генерал заставил себя распрямиться и шагнуть дальше. Когда скрылся за пологом, Бансабира стерла с лица расслабленно-задумчивое выражение; не поворачиваясь, потянула к себе за ворот сидевшего рядом Вала:
— Что у Гистаспа с ногой?
Тот озадаченно развел руками.
— Вал, — также не оборачиваясь произнесла танша.
— Командующий на колено жалуется вот уже месяц, — быстро соврал боец.
— На колено, говоришь? — Бану обернулась с легким подозрением в глазах. — И что говорят лекари?