Вал улыбнулся и закрыл глаза.
* * *
Ледяная сталь коснулся шеи и… ничего.
Ладно, помучить его перед смертью — в её власти. Он не станет сопротивляться.
Вал поглубже вздохнул напоследок, сглотнул и чуть вытянул шею, будто от этого резать легче.
Ничего не происходило, и от напряженности момента дыхание Вала стало сбиваться. Самые невыносимо долгие минуты жизни всегда последние.
Внезапно шею перестало обжигать леденящее прикосновение меча. Он успел открыть глаза — а потом оглох.
Не по-женски твердый кулак прилетел в щеку с замаха.
Вал вытаращился на Бану, с трудом удерживаясь на ногах. В голове зазвенело почти также, как если бы танша врезала в ухо.
— Го… Госпож…
Бансабира поймала качающегося Вала за грудки и ударила снова. Встряхнула обеими руками и зашипела в лицо:
— Твою мать, Вал! Твою мать!
Сущность претензии никак не шла с языка: эмоции захлестывали грозную таншу так, что не удавалось внятно изложить мысль.
— Вал, — сквозь зубы тихо зарычала танша, чтобы весь лагерь не стал свидетелем срыва. — Если ты мне лжешь, неважно почему, я не должна об этом знать! — снова ударила. Вал не протестовал и позволял госпоже его лупить. — Тем более, — ударила, и у Вала на месте будущего синяка проступила кровь, — никогда, — ударила, — никому, — ударила, — не позволяй разоблачать себя на глазах у всех! — ударила опять и опять поймала за грудки. Лицо Вала побагровело в нескольких местах, но он терпел и старался смотреть на госпожу прямо. Насколько мог. — Неужели ты не понимаешь, дурень, — со слезами в голосе зашептала Бансабира, — что если я обнаруживаю твое вранье при всех, это вынуждает меня и наказывать при всех! Гистасп — один из моих генералов. Неспособность защитить его жизнь или здоровье приравнивается к измене даже для него самого! Особенно сейчас, когда из четырех генералов у меня под рукой — всего три! Как ты думаешь, что мне следовало бы сделать, поймай я на укрывательстве правды о ранении генерала кого другого?
— Вы убили бы его, не думая, — честно отозвался Вал.
— Вот именно! — повысила голос Бану, отпихнув мужчину. Тот отступил, шатаясь. — Вот именно! А как я могу убить тебя?! ВАЛ!! Что же ты за идиот?!
Она отвернулась от бойца, обхватив руками голову и утробно зарычав. Никто и никогда не подумал бы, что до такого бешенства Бансабиру может довести угроза жизни подчиненного.
— Неужели ты не знаешь, что есть случаи, когда врать никак нельзя?!
Вал не стал отвечать, понимая, что это от него сейчас не требуется.
— Сначала Отан меня предал, потом Юдейр исчез, Гистасп при смерти, а теперь по твоей милости я либо прослыву ничтожеством среди собственных людей, либо отрублю тебе голову, — тише проговорила Бану, немного успокаиваясь.